Рубиновый маяк дракона. Валерия Шаталова

просторы

      Оказалось, что каюту нам выделили не на двоих с Фабианой Сотье, а на троих. В команде «Рассветного луча» была девушка – хрупкая, всегда улыбающаяся эльфийка Элиниэль. Она выполняла роль корабельного целителя. Нездоровых среди нас не было, но двоих парней из нашей группы свалила с ног морская болезнь. Каждые четыре часа Элиниэль отпаивала их, постоянно ноющих и жалующихся на жизнь, дурно пахнущим зельем, но не теряла при этом ни хорошего настроения, ни доброй улыбки. Вот это терпение! Удастся ли мне стать хоть вполовину столь же хорошим целителем…

      Остальные адепты, в том числе и мы с Фабианой, наслаждались путешествием, общались с командой, с удовольствием слушали рассказы о Йолли и разные эльфийские легенды и предания, которыми моряки с удовольствием потчевали «сухопутных крыс». Особой популярностью у адептов пользовались баллады Ливемсира под аккомпанемент его салмы – небольшой эльфийской лиры. Боцман частенько захаживал на камбуз, украдкой отхлебывал йолльского эля, а затем, сидя на корме, перебирал струны и чередовал веселые лирулэ и рвущие сердце найниэ.

      Свободные морские просторы после появления Барьера стали коварны, разменной монетой здесь являлась сила ветра. Людская стихийная магия теряла свою привычную стабильность, и управлять ей было очень сложно. Считалось, что это последствия какого-то заклинания, что применили во время давней войны черные ведьмы. Во избежание несчастных случаев на корабле работал поглощающий артефакт, который действовал на адептов и не действовал на эльфов. Это, по сути, первое, что нам доходчиво объяснили, когда каждый из нас испуганно тряс руками, недоумевая, куда пропала магия.

      Странно, что в отделе отправлений об этом не предупредили, лишь битый час втолковывали нам правила поведения в эльфийском граде. Беспокойство о репутации академии, конечно, понятно. Но все же не ощущать в груди приятного тепла, не чувствовать мягкого покалывания на кончиках пальцев – просто жутко.

      Мы с Фабианой старались держаться вместе, хоть она мне и не сильно пришлась по душе. Я с факультета травологии, и мои мотивы попасть к эльфам более чем ясны. Где еще лучше всего обучат секретам и таинствам магии природы? Фабиана же училась на артефактора. Зачем ей вообще эльфийское магическое искусство? Уж не знаю, как она смогла уговорить ректора Райдонса включить ее в программу обмена с Йолли. Ведь даже мне было понятно, что учеба здесь ни при чем.

      Фабиана шла на поводу у своих слишком личных желаний. Это выглядело эгоистично и недостойно аристократки. Да, ее было жаль, но раз уж отец не одобрил их с эльфом союз… Как можно идти против воли родителей? Этого я не понимала.

      Вот и сегодняшнее утро началось с дурацких вопросов Фабианы:

      – Элиниэль, скажи, брачные кристаллы ведь могут ошибаться?

      Эльфийка, сидящая возле своего огромного сундука и перебирающая склянки в нем, удивленно на нее посмотрела. А я разозлилась, так как сама хотела подсесть к Элиниэль, чтобы та рассказала мне что-нибудь полезное про снадобья и травяные настои. Я должна учиться и набираться опыта, так наставлял меня отец. Потому начать можно было даже с судового целителя. Но эта Фабиана… Слишком