Пойдем играть к Адамсам. Мендал У. Джонсон

подкрашивала брови и ресницы, выбирала бюстгальтеры с подкладками, укорачивала юбки, гуляла в определенное время в определенном месте, среди определенных людей. Ей требовалось, чтобы ее разглядели.

      Выходило, что соседство с Сексуальной Барбарой – притворно-взрослой, притворно-опасной, притворно-страстной – было потенциально рискованным, а отношения между двумя мисс Миллер всегда должны быть четкими. Настоящая Барбара все контролировала, а Сексуальная Барбара была загнана на глубину, но это своевольное создание, днем и ночью пребывавшее в мечтах, время от времени выныривало, чтобы доставить неприятности. Однако теперь Сексуальная Барбара, возможно, будет именно тем, что нужно.

      Если Свободной Пятерке нравилась Барбара такой, какая она есть сейчас, если Джон так неравнодушен к ней, то что, черт возьми, они подумают о Сексуальной Барбаре? Как к ней отнесутся? В любом случае она уже приняла решение. Единственная проблема заключалась в том, что подавляемую всю жизнь Сексуальную Барбару было не так просто «завести». К тому же, она отвечала всем не больше, чем сама Барбара. Ну, что ж…

      Эти довольно запутанные рассуждения, конечно же, явились Барбаре не в виде аккуратного реферата. Обрывки идей присутствовали у нее всегда, и из них теперь быстро сформировался смутный план. Всего за несколько секунд она пережила сперва озарение, затем удивление, а потом ощутила возможность найти решение. Ее единственным вопросом к самой себе было: смогу ли я?

      – Не слишком туго? – снова повторил Джон, будто теперь он ее обидел.

      С мученическим видом Барбара попробовала поерзать на стуле и позволила себе издать какой-то намек на стон. Ей показалось, что получилось довольно дилетантски, но это было только начало.

      – Да, – кротко призналась она.

      Джон бросил веревку, с которой возился, и нерешительно сел прямо. Возможно, он даже испытывал робость.

      – Подойди и проверь сам. Пожалуйста, Джон.

      Он встал и подошел к ней сзади.

      – Что именно? Руки?

      Подглядывая в зеркало туалетного столика, она отклонилась от него – будто ей было страшно или больно. И в то же время смотрела на него сквозь ресницы (к сожалению, не накрашенные).

      – В основном да, – ответила она. – Не мог бы ты немного ослабить веревку или развязать одну руку и позволить мне пошевелить ею, чтобы восстановить кровообращение? В противном случае ты мне сильно навредишь.

      Джон видел, что она не врет. В то утро ей освобождали только одно запястье, и теперь оно снова было зафиксировано сзади. К тому же, держать ее в сидячем положении было его идеей.

      – Хм… – он задумался, как бы наслаждаясь моментом.

      – Придумай же что-нибудь, пожалуйста. Я не смогу сбежать, даже если захочу.

      – Хорошо, – великодушно произнес он. Сходив туда, где он сидел до этого, он принес запасной кусок веревки и покрепче привязал верхнюю часть ее тела к спинке стула. Затем освободил ей оба запястья, одно за другим.