Избушка на костях. Ксения Власова

смея взглянуть друг на друга.

      – Отец тебя не простит, – негромко предупредила я. – Ты старший сын, ты должен продолжить род.

      – Знаю.

      И снова уже хорошо знакомое мне равнодушие, слегка разбавленное, словно чернила водой, беспечностью. Тима не пугали последствия. Как и всегда, он опирался только на свое мнение, ничье другое не имело для него значения.

      – Смело и глупо! – вырвалось у меня.

      Тим хмыкнул и покосился на так и не тронутые два пирожка. Я вспыхнула, легко догадываясь о том, что он мог бы сказать, но не стал.

      – Кто бы говорил, – прошептал Тим в сторону, а затем решительно поднялся на ноги и меня за собой утянул. – Теперь и за земляникой можно.

      Позади остались и ручей, и рисунок, и даже пирожки, к которым ни один из нас так и не притронулся, – упрямства нам обоим было не занимать. Ветерок безмятежно трусил по лесной тропе к одной из облюбованных мною полянок, где в тени деревьев растеклось целое озеро тройчатых темно-зеленых листочков, скрывающих сочные бархатистые ягоды. Я по-прежнему сидела на спине коня позади Тима. Мои руки покоились на его поясе. Тряска укачала меня, а солнце, пробивающееся сквозь густые кроны, почти сморило. Казалось, я лишь на мгновение прикрыла глаза… и тут же возле моего лица пролетел камень. Его острые грани не зацепили щеку только чудом!

      Я намертво вцепилась в Тима. Тот натянул поводья, пытаясь предотвратить беду. В морду коню полетел залп мелких камешков. Ветерок встал на дыбы и громко заржал.

      Взгляд заметался между коричневыми, пахнущими смолой стволами деревьев. Среди них промелькнули мальчишеские лица, эхом прокатился детский смех.

      – Исчезни, ведьма! – крикнул один.

      – Отправляйся к Бабе-Яге! – вторил второй.

      Я растерялась. Травили меня не впервые, но никогда прежде под удар не попадал Тим. Грудь почему-то сдавило стыдом, будто это я сделала что-то мерзкое, а в глазах закипели слезы. Но не от страха – от злости.

      Прежде чем я успела что-то сказать, Тим хлестнул Ветерка по боку. Конь взвился, не привыкший к такому обращению, и понесся вперед. Я, чтобы не упасть, крепко прижалась к Тиму.

      – Что ты делаешь? – прокричала я ему в ухо.

      Ветер, бьющий в лицо, заглушал часть слов. Мы свернули с тропы и мчались теперь уже среди деревьев, петляя, как зайцы. Молодые зеленые ветки норовили отхлестать нас. Я спрятала лицо, укрывшись за спиной Тима.

      – Не спущу им этого!

      Возле щеки снова просвистело: то ли камень, то ли ветка – так с ходу и не разобрать. И я зажмурилась, чтобы не лишиться глаз.

      – Тим, остановись!

      Но друг меня не слушал. Ветерок, подгоняемый хозяином, мчался за одним из мальчишек. Тот, испуганно оглядываясь, бежал от нас так, что пятки сверкали. Но удача сегодня была не на его стороне.

      Мальчишка запнулся за какой-то корень и распластался по земле. Его еще детские ладони заскользили по траве, словно в поисках опоры. Он попытался встать или отползти,