Женские слабости. Маргарет Уэй

ставит всех повернуть голову в ее сторону.

      Взгляд Холта был прикован к незнакомой белокурой женщине. Она вошла в банкетный зал под руку с Маркусом Вэйнрайтом, принадлежащим к одной из пятидесяти самых богатых и влиятельных семей Австралии. Их появление мгновенно заставило смолкнуть все разговоры.

      – Просто не верю своим глазам! – сказала Пола Роландс – из тех самых Роландсов, что владели сетью магазинов. – Вот тебе и доказательство, Холт! Значит, все эти разговоры были правдой. – Ее длинные точеные ноготки вонзились в тонкую ткань его дорогого костюма. – Маркус привел ее на самый большой вечер года!

      Что было в высшей степени показательно.

      – По крайней мере, она не пробралась сюда тайком, – заметил он. – Хотя я уверен, что даже самый крутой вышибала не осмелился бы спросить у нее паспорт.

      Пола развернулась к нему:

      – Холт, ты сошел с ума? Она же работает в цветочном магазине!

      – И все туда ходят!

      – Вот именно!

      Ей не приходило в голову, что это было сказано с иронией. Пола Роландс была из породы снобов. Холт это знал, тем не менее она ему нравилась. Такое глупое высокомерие – это, конечно, минус, но у Полы были и плюсы. Она умела одеваться и всегда могла составить компанию. Как в постели, так и вне ее. Самым большим плюсом было, разумеется, то, что в широкий круг общения Полы входил и ее отец, миллионер Джордж Роландс. Джордж был гениальным самородком, предпринимателем в первом поколении и действительно человеком стоящим.

      – Я думаю, она владелица этого бизнеса, – добавил Холт. – Бабушка Ровена говорила мне как-то, когда пошли сплетни, что эта девушка очень хорошо подбирает цветы.

      Пола изумленно уставилась на него:

      – Подбирает цветы? Дорогой, ты что, серьезно?

      Он рассмеялся:

      – Конечно, серьезно. Я вовсе не имел в виду, что она добывает их из-за заборов соседей и набивает ими багажник своей машины. У нее действительно есть талант аранжировщика.

      – А разве это так трудно?

      – Уж можешь мне поверить, составление букетов – в своем роде искусство.

      – Любая гусыня могла бы это делать, – пробормотала Пола, не сознавая, что унаследовала вкус своей матери. Вернее, его отсутствие. – Накупить побольше цветов да и рассовать по каким-нибудь вазам – вот и вся премудрость!

      – Если бы! – Он продолжал наблюдать за Маркусом и его красавицей, словно сошедшей с великолепной парадной картины конца XIX века. Сингер Сарджент или, может, Жак-Эмиль Бланше?[1]

      – Твоя бабушка сегодня здесь? – спросила Пола, надеясь, что ответ будет отрицательным. В присутствии Ровены Вэйнрайт-Палмерстон она чувствовала себя не в своей тарелке. – Она прекрасно выглядит для своего возраста.

      – Она прекрасно выглядит для любого возраста, – автоматически поправил ее Холт, не отводя глаз от белокурого видения.

      – Холт? – Пола пихнула его локтем, пытаясь вернуть себе его внимание.

      Он поморщился:

      – Ты что, хочешь покалечить меня?

      – Никогда, детка! – Ее рука начала ритмично поглаживать его спину.

      «Она исключительно хороша. – Холт не смог скрыть своего восхищения. – Очень примечательная молодая леди и, без сомнения, благородного происхождения. Спокойная, невозмутимая красота, как говорят, в старинном стиле. Ничего современного. Вот это, я думаю, Маркуса и привлекло. Тут может быть романтическая история…»

      – Ты заметил ее волосы? – Прекрасная Пола опять вклинилась в его мысли.

      – Уж не собираешься ли ты меня уверить, что сама родилась с этими медными волосами?

      Глаза Полы вспыхнули.

      – Уж всего-то несколько прядей, – солгала она. – А у нее вообще ничего натурального! Откуда еще берутся такие блондинки, кроме как из флакона с краской для волос?

      – Из Скандинавии, может быть? – предположил он. – Ее фамилия, кажется, Эриксон. Соня Эриксон. Норвежские корни? Норвегия – страна полуночного солнца, родина Ибсена, Грига, Эдварда Мунка[2], Сигрид Унсет[3] и… всех этих бесславных предателей.

      Пола нахмурилась. Она не знала и половины этих имен. Она видела ибсеновскую «Гедду Габлер» в сиднейском театре и решила, что это жуткая скукотища, даже если и Кейт Бланшетт[4], как всегда, была великолепна.

      – Я никогда не думала, что Маркус окажется таким глупцом, – произнесла она с неожиданной злостью. – Так же как и маман.

      – Ах, маман! – Эта ужасная маман с ее чихуахуа, который встречал всех гостей со злобой ротвейлера.

      Мэрилин Роландс была уверена, что если девушка не выйдет замуж до двадцати четырех лет, то, значит, ей так и суждено жить и умереть в одиночестве. А потому она хотела как можно скорее выдать замуж свою двадцативосьмилетнюю дочь. За него, Холта. Но даже если бы Пола была единственной женщиной в мире, он, вероятнее всего, остался бы холостяком.

      – Ты

1

Сарджент Джон Сингер (1856–1925) – известный американский художник-портретист. Бланше Жак-Эмиль (1861–1942) – французский художник и писатель. (Здесь и далее примеч. ред.)

2

Мунк Эдвард (1863–1944) – норвежский живописец и график, тяготевший к символизму и экспрессионизму.

3

Унсет Сигрид (1882–1949) – норвежская писательница, лауреат Нобелевской премии 1928 года.

4

Бланшетт Кейт – австралийская кино- и театральная актриса.