Мое сокровище. Шантель Шоу

ко мне. Он ясно дал понять, что снизит арендную плату, если я стану «платить» по-другому.

      – Вы хотите сказать, что не поддались искушению? – насмешливо поинтересовался Рауль. – Я полагаю, у вас вошло в привычку спать со стариками, для того чтобы получить прибыль. Вы, конечно, вовремя подсуетились с моим отцом, – продолжал он, игнорируя ее сердитое сопение. – Родив ребенка, вы поступили умно, ибо получили талон на бесплатное питание на всю оставшуюся жизнь. Пьетро предоставил вам право воспитывать сына на семейной вилле Кардуччи и взять под контроль пятьдесят процентов компании «Кардуччи косметикс», пока Джино не исполнится восемнадцать лет.

      Рауль язвительно рассмеялся, когда Либби уставилась на него с открытым ртом. Он вынул из кармана пальто пачку документов.

      – Поздравляю, вы выиграли, – протянул мужчина и сунул бумаги Либби.

      Она изумленно посмотрела на первую страницу и увидела надпись: «Завещание Пьетро Грегорио Кардуччи». Сознавая, что Рауль наблюдает за ней, девушка пробежала глазами текст завещания, пока не дошла до пункта, в котором говорилось, что мать Джино, Элизабет Мейнард, должна жить на вилле «Джульетта» и получать деньги на все свои расходы до тех пор, пока ее сын не достигнет совершеннолетия.

      Это было поразительно. Либби едва могла что-либо понять. Но прежде чем она смогла читать дальше, Джино ухватился за документы. Он был явно очарован белой бумагой. Вспомнив, как мальчик накануне порвал в клочки важное письмо из банка, Либби поспешно передала документы Раулю.

      – Так вы хотите, чтобы я поехала в Италию с Джино? – медленно произнесла она, чувствуя облегчение оттого, что Рауль не ищет способ забрать у нее ребенка. Хотя вряд ли она отдала бы ему Джино. Мальчик был единственным человеком, ради которого жила Либби.

      – Не могу не заметить, что хочу этого меньше всего на свете, – ответил Рауль холодно и высокомерно, и Либби немедленно почувствовала себя униженной. – Но, к сожалению, я не имею права голоса в этом вопросе. Мой отец четко заявил, что хотел бы, чтобы Джино и его мать поселились на вилле «Джульетта».

      Либби взглянула на своего младшего братика и почувствовала, что ее сердце тает, как только мальчик серьезно посмотрел на нее большими карими глазами. Его оливковая кожа и копна темных локонов говорили об итальянских корнях, но улыбку он унаследовал от матери. При мысли об этом Либби сглотнула внезапно подступивший к горлу ком. Лиз обожала своего ребенка, хотя провела с ним всего несколько месяцев. Младший брат был единственным связующим звеном между Либби и ее мамой. Она любила его очень сильно, будто собственного ребенка, поэтому решила сделать так, как будет лучше для него.

      Но легко ли ему будет жить в Италии, с Раулем, который, безусловно, возмущен появлением сводного брата? Ее сомнения усилились, когда она взглянула на аристократичные черты лица красивого итальянца.

      – Нам есть о чем поговорить, – поспешно сказала она. – Возможно, нам следует встретиться через день или два…

      Рауль