Жизнь в подарок. Энн Макалистер

только каблуки, потом предложил ей руку. Эдди положила руку ему на локоть и царственно пошла с ним рядом с высоко поднятой головой, напряженно глядя прямо перед собой. У двери они столкнулись с Моной в окружении мужчин, которые всегда толпами толклись вокруг нее. Эдди на них почти и не взглянула, зато захлопала ресницами и одарила Ника очаровательной улыбкой.

      Что бы ни заставило Эдди вернуться, это как-то связано с ее матерью.

      «А может, это как-то связано с ним?» – подумал вдруг Ник, когда Мона обратилась к стоящему рядом с ней мужчине. Мужчина смотрел на Эдди и хмурился.

      Он был ровесником Ника. Светловолосый, красивый красотой юного Роберта Редфорда, лицо его показалось Нику знакомым, но вспомнить, как его зовут, он не мог. Он точно актер. Сегодня тут пруд пруди актеров, друзей Деметриоса. Мужчина резко перестал хмуриться, на лице его появилась обаятельная ухмылка, и он сделал шаг им навстречу:

      – Эдди! Сколько лет сколько зим. Я так обрадовался, когда Мона сказала, что ты здесь.

      Пальцы Эдди инстинктивно сжали его руку, но она улыбнулась в ответ.

      – Я здесь ненадолго, – сказала она, не останавливаясь. – Мы как раз уходим.

      – Но мы ведь еще не потанцевали.

      Улыбка не сходила с лица Эдди, но Ник заметил, как сжались ее губы.

      – Рада тебя видеть, Кайл. Доброй ночи.

      – Тогда увидимся утром, – сказал Кайл.

      Они уже прошли мимо него и были на пути к двери, когда Эдди бодро спросила – достаточно громко, чтобы часть собравшихся это услышала:

      – В каком крыле ваша комната?

      Ник был почти уверен, что слышал, как несколько человек тихонько ахнули от изумления. Его брови взметнулись вверх, но он не менее энергично ответил:

      – Я покажу. – Он чарующе улыбнулся ей и придержал дверь, пока она выходила.

      И только когда дверь за ними закрылась, Эдди как-то вся осунулась. Но она тут же взяла себя в руки, распрямила спину и уверенным шагом пошла дальше. И остановилась, только когда они оказались в обшитом ореховым деревом коридоре, вдали от залы, где проходил прием.

      – Спасибо, – сказала она не так радужно, как раньше, но и без истерических ноток в голосе тоже.

      Нику это понравилось:

      – На здоровье.

      Она вдруг побледнела, и он спросил:

      – Может, вам нужно присесть?

      Она устало ему улыбнулась, но покачала головой:

      – Со мной все в порядке.

      И все же сейчас она совсем не была похожа на ту Эдди Дэлей, которая пришла на помощь сестренке.

      – Я чего-то не знаю? – спросил он.

      Она посмотрела на свои ноги в чулках, потом потерла одну ногу другой. В конце концов она подняла на него глаза и поморщилась:

      – Боюсь, моя мать предприняла неуклюжую попытку кое с кем меня свести.

      – С тем блондином, который за стрижку долларов сто заплатил?

      Эдди явно удивилась, потом вздохнула и кивнула:

      – Да.

      – Он вас не интересует? – Ник сам удивился тому, как приятно ему это слышать.

      – Нет! – сказала она с убежденностью, далекой