Удержи меня. Здесь. Катинка Энгель

делаю матери одолжение и включаюсь в беседу.

      – По-моему, если уж ты потрудился подать десерт, он должен стать изюминкой ужина. Крем-брюле, шоколадный мусс, чизкейк миллионера. Но сорбет?

      Мамин смех становится громче. Скоро где-нибудь лопнет хрустальная ваза.

      – Видите, Филипп, какая щекотливая тема. А вы что думаете?

      Он прочищает горло, вытирает рот салфеткой и кладет ее на стол.

      – Думаю, это был отличный сорбет.

      Мама с видом победительницы переводит взгляд с нашего гостя на меня.

      – Десертного вина? – предлагает отец, у которого этот спектакль, похоже, уже вызывает такую же неловкость, как и у меня.

      – С удовольствием, сэр, – соглашается Филипп, и папа наливает ему небольшой бокал. – После такого восхитительного ужина я не отказался бы немного подышать свежим воздухом. Может быть, покажешь мне сад, Зельда?

      – Замечательная идея, – щебечет мама. Наверняка уже слышит звон свадебных колоколов.

      Однако я прекрасно знаю, к чему все идет. Он попытается меня облапать, я влеплю ему пощечину. Ему будет стыдно. У меня будет болеть рука.

      Я встаю и жестом приглашаю Филиппа следовать за мной. Ночной воздух приятно пахнет весной. У меня возникает чувство, что это аромат всего, что я упускаю.

      – Пройдемся немного? – спрашивает Филипп, будто я не в курсе, какую цель он преследует. Когда мы отдалимся от огней дома, нас станет не видно. Не имею ничего против. Еще один кандидат, от которого я избавлюсь.

      Мы спускаемся по ступеням террасы. Внизу я снимаю туфли, потому что не хочу испортить их на сырой лужайке. Делаю пару шагов босиком. С удовольствием бы немножко попрыгала, но это неподобающее поведение для дамы моего положения. Было таковым двенадцать лет назад, а сейчас тем более. Я оглядываюсь, чтобы проверить, идет ли за мной Филипп. Он ненадолго останавливается и смотрит на заднюю часть дома, ярко освещенного на фоне ночного неба.

      – Наверное, такой особняк иногда кажется устрашающим? – произносит он.

      – И не говори.

      Какое-то время мы молча идем рядом, потому что у меня нет настроения объяснять, что якобы изображают скульптуры, которые моя мать покупает от скуки, а потом ставит в саду. Я чувствую мокрую траву между пальцами. Чувствую молодую зелень, и это меня успокаивает. Мы направляемся к каменной скамейке, которая спрятана между двумя высокими деревьями чуть левее от главного здания. Чем быстрее Филипп попытается просунуть свой язык мне в глотку, тем быстрее закончится этот вечер.

      Я сажусь, и Филипп опускается рядом со мной.

      – Что ж, – начинает он, – и часто тебе приходится терпеть такие попытки сватовства?

      Меня удивляет его прямолинейность. Разве мы не должны притворяться, что случайно собрались здесь сегодня вечером? Это определенно противоречит этикету.

      – Почти каждый выходной, – признаюсь я.

      – Вау, а они серьезно настроены, мм?

      Я вздыхаю:

      – Похоже на то.

      – Пожалуйста, не обижайся, – говорит он, – но