Дремеры. Проклятие Энтаны. Алина Брюс

равное благоразумие и ответишь на все мои вопросы, ничего не утаивая.

      С трудом сдерживая вспыхнувшую злость, я сказала:

      – Вы требуете откровенности, однако сами даже не открыли свое лицо, отец.

      Он несколько секунд сверлил меня взглядом, затем еле заметно пожал плечами и, откинув капюшон, снял маску.

      Горло перехватило.

      В свое время, разглядывая портрет отца – Э́рена Линда – и замечая, как мало у нас общего, я убеждала себя, что это, несомненно, оттого, что внешностью я пошла в маму.

      Однако теперь крохотная искорка надежды, тлевшая в моей душе, погасла. Любой, кто увидел бы меня рядом с Имроком Дейном, догадался бы, что мы близкие родственники, – так мы были похожи.

      Должно быть, он был ровесник дяди Дана, но казался моложе: не носил ни бороды, ни усов, а в его черных волосах, которые унаследовала Кьяра, не блестела седина. Его отличала зрелая, мужественная красота, а в серо-голубых – как у меня – глазах виднелся цепкий, холодный ум.

      Внезапно мне захотелось, чтобы он надел маску обратно.

      Как и сестра, он говорил с альвионским выговором, и если забыть о йеллионе, показавшем наше родство, если не видеть это лицо, то можно было бы притвориться, что всё неправда: что передо мной совершенно чужой человек.

      Имрок Дейн словно почувствовал мои переживания и со слабой усмешкой сказал:

      – Когда требуешь откровенности, необходимо обладать мужеством, чтобы ее принять.

      Я постаралась взять себя в руки и спокойно спросила:

      – Для чего вы собираетесь отправить нас в Энтану?

      Он оценивающе посмотрел на меня.

      – Прежде чем я расскажу о вашем задании, я хочу услышать всё, что ты знаешь о камне: как он оказался у вас, как ты его пробудила. Надеюсь, мне не стоит напоминать, что ложь неуместна? Я пойму, если ты станешь говорить неправду. И будет весьма прискорбно, если из-за этого кто-нибудь пострадает, не так ли? Например, тот бойкий мальчишка… Донни?..

      В груди у меня похолодело.

      – Вы же сказали… нам понадобится помощь… Они нам нужны.

      – Все – нет.

      В его голосе не было угрозы, одно спокойствие, но меня парализовало от ужасающего осознания: на самом деле все, кого я оставила внизу, – заложники.

      Я подумала о Донни, который с таким восторгом покинул Квартал Теней, о сестре, о Нейте с Ферном и о Тайли – все они были готовы отправиться в неизвестность ради нас с Кинном. И, опустив голову, прошептала:

      – Спрашивайте.

      После короткой паузы Имрок Дейн произнес:

      – Я рад, что мы друг друга поняли, Вира.

* * *

      Он заставил рассказать меня всё: и об изгнании, и о тайнике, где Ронс Те́ррен спрятал эрендин, и о Псах, и о Лисицах-торговцах, и об Утешителе Йе́наре, и о том, что произошло у Храма Серры-на-Перепутье, и о том, как благодаря разбуженному камню мы выживали в Квартале Теней.

      Наконец Имрок Дейн откинулся на стуле и, глядя на меня в упор, проговорил:

      – Ты уверена, что больше ничего не знаешь?

      Мое дыхание участилось. Я ни словом не обмолвилась о том,