Бег по взлетной полосе. Тори Ру

дыхание в норму.

      «Ладно. Желаю хорошо провести время», – быстро набираю и, шмыгая носом, захлопываю ноутбук.

      Я хорошо знаю, почему она поступает так.

      Я же теперь «живу в роскоши», а она – нет…

      Шок пульсирует в груди и выжигает ее изнутри, пальцы дрожат, я рискую упасть в обморок и откидываюсь на гладкий подлокотник дивана.

      Хреново. Боже, как мне хреново.

      Вот так просто меня предал последний друг. Если, конечно, он у меня вообще хоть когда-то был.

      Просыпаюсь на все том же скользком неудобном диване, и тяжкие воспоминания мутью отравляют все вокруг. На белых стенах застыли красные пятна солнечных бликов и длинные синие тени. Должно быть, спала я довольно долго.

      Дико хочется есть, а еще – поговорить с кем-нибудь. Вывалить на кого-то все свои беды, получить дельный совет, от которого слезы мгновенно высохнут, а улыбка вернется на законное место. Жаль, что мама на такое не способна.

      В прихожей щелкает замок, звенят ключи, взвизгивают молнии.

      Продираю глаза, хлопаю себя по щекам, морально готовлюсь к вечернему ужину в кругу новой семьи – странной чужой отстраненной мамы и ее занудного избранника с идиотским чувством юмора.

      Но голосов за дверью не слышно – шаги и возня сменяются шумом воды и насвистыванием незатейливого мотивчика.

      Выхожу из комнаты и в темноте бреду к кухонному проему.

      – Привет! Как прошел день? Чем занималась? – вдохновенно и бодро интересуется Игорь, за моей спиной загорается голубоватый холодный свет.

      Вздрагиваю от неожиданности, оглядываюсь, и ноги слабеют.

      Вальяжно подперев накачанным плечом стену, Игорь мерзко скалится – с волос стекает вода, от голого торса исходит пар. Вокруг его бедер обернуто махровое полотенце.

      Не знаю, норма ли это. Папа не жил с нами, но едва ли я могу представить его разгуливающим по квартире в таком виде. Быстро отвожу взгляд.

      – Привет… – С трудом шевелю пересохшим языком и отступаю назад, больно прижимаясь лопатками к покрытию из каменной крошки. – А где мама?

      – Мама задерживается, будет поздно. Дома только мы. Вдвоем.

      Игорь направляется ко мне, скалится еще шире, будто не понимая, что весело сейчас только ему. Задев меня скользким локтем, протискивается на кухню и вразвалочку подходит к холодильнику.

      Ужас щекочет пятки, я пулей срываюсь с места, прячусь в сумраке комнаты и не могу отдышаться. Забиваюсь в самый дальний угол кровати, превращаюсь в тень, лишь глаза не мигая гипнотизируют дверную ручку.

      Она не поворачивается, никто не пытается войти, но меня ощутимо трясет.

      В напряженной тишине хлопает входная дверь, раздается приглушенный голос мамы, и волна облегчения превращает тело в вату.

      Глава 2

      Чья-то рука осторожно гладит мои волосы, щекочет лоб и щеку. Открываю глаза и в лучах утреннего солнца вижу маму – она сидит на краю кровати и тихо зовет:

      – Яна! Просыпайся…

      – Что?