Окопная правда войны. 1941–1945 гг.. О. С. Смыслов

встретил нас один. Он был явно озабочен.

      – А не подбросили ли нам немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – спросил он.

      – Нет, ответил С.К. Тимошенко. – Считаем, что перебежчик говорит правду.

      Тем временем в кабинет И.В. Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их.

      – Что будем делать? – спросил И.В. Сталин. Ответа не последовало.

      – Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, – сказал нарком.

      – Читайте! – сказал И.В. Сталин.

      Я прочитал проект директивы. И.В. Сталин заметил:

      – Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

      Не теряя времени, мы с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.

      Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.

      И.В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи.

      С этой директивой Н.Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота».

      А ведь красиво получилось у Георгия Константиновича! Когда были написаны его мемуары, генерала армии Ватутина уже не было в живых, а маршалу Тимошенко выгоднее было молчать…

* * *

      Как известно, одной из главнейших задач военачальника является знание противника. При том он должен правильно представлять его замыслы и постоянно работать с предположением, категорически отбрасывая ложное, чтобы приблизиться к истине.

      Перепроверка развединформации и ее сопоставление, как правило, помогает военачальнику проникнуть в замыслы противника. Оценив которого, он только после этого приступает к объективной оценке своих войск. Несмотря на набившие оскомину утверждения, что Сталин не верил в нападение Германии, это неправда. Сталин знал и как глава государства, и как политик, и как Верховный главнокомандующий в последний мирный день отдал соответствующие распоряжения. Другое дело нарком обороны и начальник Генштаба. Получив указание от вождя в устной форме на приведение войск приграничных округов в полную боевую готовность, они проявили преступную медлительность и халатность. Так как облаченные огромной властью и полномочиями они не смогли проявил, инициативу и решительность, какую обязаны были проявить военачальники самого высочайшего ранга. В отличие от них нарком ВМФ поступил в высшей степени профессионально, абсолютно в соответствии со своим воинским званием и занимаемой должностью. Проявив необходимую твердость, он сумел взять на себя тот непосильный,