Иуды в погонах. О. С. Смыслов

в 19‑м – 453, в 9‑м – 298, в 24‑м – 222 (89).

      При этом как воевал Власов, если так можно поставить вопрос?

      «На третий день войны Рокоссовский крупно потеснил южнее Клевании 3‑й моторизованный корпус немцев, а наш 19‑й механизированный корпус под командованием генерал-майора танковых войск Н.В. Фекленко отбросил немцев на 25 километров на юго-запад от Ровно (ЦАМО, ф. 8, оп. 9306887, д. 99, л. 21). 4‑й мехкорпус Власова вообще-то никак не принимал участия в контрударах ни 23, ни 24, ни 25 июня. Его основные силы направили в район Мостиска для контрудара по противнику, прорвавшемуся в стыке между 6‑й и 26‑й (командующий – генерал-лейтенант Костенко) армиями. Но из этого маневра так ничего путного и не вышло» (90).

      Тогда как же можно оценить Власова в должности комкора?

      Ну, например, к исходу дня 22 июня соединения его корпуса продолжали сосредоточение… 23 июня корпус использовался по частям, при этом только два танковых и один мотострелковый батальоны вели совместно с передовыми частями 15‑го мехкорпуса бой с 7 до 20 часов.

      Утром 24 июня 1941 года 8‑я танковая дивизия была выведена из состава корпуса и до начала июля действовала в составе 15‑го механизированного корпуса. 32‑й танковой дивизии лишь к вечеру 24 июня удалось вырваться из города Львова, выработав значительную часть своих моторесурсов за марш в 350 км.

      30 июня отходившие части 4‑го механизированного корпуса были сменены восстановленной 159‑й стрелковой дивизией, усиленной мотострелковым полком. Происходило это на восточной окраине Львова (91).

      А как же тогда слова Андрея Андреевича, что его корпус в Перемышле и Львове принял на себя удар, выдержал его и был готов перейти в наступление? (92) Чистой воды пропаганда, потому что оценить его как командира 4‑го механизированного корпуса невозможно. Но и тут можно возразить: а как же действия 4‑го механизированного корпуса по прикрытию отхода войск 6‑й армии, которые попали в послевоенные учебники тактики в качестве образца грамотной организации оборонительных боёв танковыми частями? Но так ведь это личная заслуга командира 8‑й танковой дивизии. Командовал этим соединением полковник Фотченков Пётр Семёнович. И под Львовом, и под Бердичевым он водил её в бой. Как писал Е. Долматовский, «он погиб при первой попытке вывести из окружения штаб группы Понеделина. Об этом рассказывал мне, в частности, генерал Я.И. Тонконогов, писали очевидцы.

      Легенда утверждает, что последний танк, за фрикционами которого находился комдив-8, кавалер орденов Ленина и Красной Звезды, комиссар интербригады в Испании, рухнул в воды Синюхи и ушёл на дно…» (93). В июне 41‑го без вести пропал и командир 81‑й моторизованной дивизии полковник Варыпаев П.М. Из всех комдивов выжил только полковник Ефим Григорьевич Пушкин. Он‑то и возглавил потом 8‑ю танковую дивизию.

      Он был старше Власова всего на 2 года. С сентября 1932 г. после окончания Ленинградских автобронетанковых КУКС РККА был начальником штаба 14‑го механизированного полка. С октября 1938 г. состоял для особых поручений при Военном совете КОВО. В феврале 1941 г.