Великие романы великих людей. Борис Бурда

самые серьезные неприятности начинаются в тот момент, когда оно начинает исправляться. У Евгении есть четкое представление о том, что может исправить положение дел – маленькая победоносная война. Впервые этот термин озвучил шеф жандармов Плеве перед Русско-японской войной, но сама идеология, как видите, принадлежит не ему. Объект агрессии ей тоже ясен – это ненавистная Пруссия, растущая как на дрожжах, проглотившая уже всю Германию своим Северогерманским союзом, главой которого являлся тот же прусский король, помешавшая ей и Франции разгромить Австрию, но пока что еще беспомощная перед Францией, способной уничтожить ее без особого напряжения. Во всяком случае, Евгения в этом уверена – идеологи маленьких победоносных войн всегда уверены в победе, вспомните Россию перед Русско-японской войной. А в политике она и Наполеон по-прежнему союзники, и она толкает его к войне так сильно, насколько может. Блондинки ничего не боятся и не знают поражений – просто время от времени поражения случаются сами собой…

      Наполеон III и Евгения. 1865 г.

      Избежать франко-прусской войны было практически невозможно по самой глупой из всех наличных причин – обе стороны этой войны хотели, более того, были совершенно уверены в своей легкой победе. Французская армия как раз перевооружила своих пехотинцев игольчатым ружьем Шаспо, намного превосходящим по дальности огня прусское ружье Дрейзе. На вооружение французской армии поступили даже митральезы, практически аналог пулемета, оружие для войн того времени, когда пехота ходила в атаку цепью или даже колонной, почти абсолютное. Наполеон только ждал повода обрушиться на Германию, хоть самого пустячного. Повод пришел с родины его супруги, Испании – там королева Изабелла II настолько достала испанцев беспрерывной сменой любовников и перманентным политических хаосом, что те свергли ее с престола. На вакантную корону претенденты всегда слетаются, как мухи на деревенский сортир, а в данном случае одним из самых вероятных преемников Изабеллы оказался принц Леопольд Гогенцоллерн, родной брат румынского короля (тогда еще князя) Кароля I и, что было гораздо существенней, десятая вода на киселе прусского короля Вильгельма, номинального главы Северогерманского союза. Наполеон и мысли не допускал о том, что два Гогенцоллерна зажмут его страну в тиски с северо-востока и юго-запада. Он потребовал от Вильгельма Прусского, чтоб тот запретил родственнику занимать испанский престол, и Вильгельм, государь старый, осторожный и вообще невеликого ума, немедленно уступил – как скажете, коллега, пусть все будет по-вашему, не нужен нам берег испанский, нам, немцам, неинтересно в Мадриде фанданго с махами танцевать. Наполеон возликовал, и Евгения его активно поддержала – отлично, он поплыл, надо увеличивать нажим, пусть сдаст что-нибудь по-настоящему существенное или откажет хоть в мелочи, тогда у нас будет повод для войны. Интересно, Наполеон хотя бы понимал, что его настоящим противником в этом конфликте является