Его пламенное сердце. Оливия Гейтс

здесь?

      – Если вы не против. Или, если хотите, можем подняться ко мне.

      То, как он произнес эти слова, заставило задрожать не только ее губы.

      Аристидес взял ее руку в свою и крепко сжал:

      – Когда вы ели в последний раз?

      Он прав. Ее реакция была вызвана помимо всего прочего еще и низким уровнем сахара в крови.

      – Вчера утром.

      – Я тоже. Давайте чего-нибудь перекусим.

      Следующие полчаса она позволила ему командовать собой. Они поднялись в его президентский номер, и Аристидес заказал первоклассный ужин. Селена смотрела, как он методично поглощает и пережевывает пищу. Такая методичность проявлялась у него во всем.

      Ей казалось чем-то сюрреалистичным то, что Аристидес Сарантос проявляет заботу о ней. Еще более диким было оказаться в его номере и не чувствовать никакой угрозы с его стороны. Она не знала, чувствовать ли себя польщенной, потому что он оказался таким джентльменом, или разочарованной, потому что он вел бы себя так по отношению к любой другой женщине.

      Поужинав, он пригласил ее расположиться на диванчике и подал ей ее травяной чай. За ужином они почти не разговаривали. Она никак не могла взять себя в руки, а он то и дело терял нить разговора.

      Сарантос остановился рядом с ней. В одной руке чашка с чаем, другая в кармане брюк. Его взгляд был обращен внутрь. А потом он вдруг заговорил:

      – У нас было столько стычек, что не сосчитать. Но последняя отличалась от всех предыдущих. Я не узнал его. Это больше походило на какую-то высокопарную тираду.

      Что двигало им? Вина? Он способен испытывать подобные чувства? Ее отец был абсолютно уверен, что Аристидес не имеет ничего человечного.

      – Вы считаете, что оказали на него слишком сильное давление, – тихо сказала Селена, – что привело к его смерти?

      Он, покачав головой, тяжело вздохнул:

      – Думаю, он сам загнал себя. Он хотел во что бы то ни стало помешать мне победить или на худой конец не оставить меня безнаказанным за эту победу.

      – Вы все еще чувствуете себя в ответе за произошедшее, – заявила Селена.

      Он не стал возражать.

      – Я никогда не мог понять причину его вражды. Мы не были конкурентами, ведь работали в сферах, которые соприкасались друг с другом. Мы должны были стать союзниками.

      – Именно так он однажды и сказал.

      Это стало для Сарантоса новостью. Он разволновался, и его лицо еще больше помрачнело.

      – Но он слишком предвзято относился ко мне и к моему происхождению, чтобы протянуть мне руку дружбы.

      – Мой отец не был снобом, – ледяным тоном возразила Селена.

      Он пожал плечами, не обращая внимания на ее возмущение.

      – Он вряд ли бы назвал это снобизмом. Некоторые вещи сидят слишком глубоко в человеке, рожденном в Греции. Но откуда вам знать об этом. Вы ведь родились здесь, в Америке.

      – Может, вы и правы. Я больше американка, чем гречанка. Но мой отец оставался греком. Я уверена в этом.

      – Правда?

      Этот вопрос окончательно вывел ее из себя. Она выпрямилась и всем