Ходячие библиотеки. Нелл Уайт-Смит

труда. Я крепко, до онемения в пальцах и без того заклинивающих от холода рук, вцепилась в девочку, схватившуюся за меня как за последнюю надежду и стискивающую ножками меня вокруг пояса.

      Мы обе старались что есть сил держаться на плаву, но бурное течение все чаще и чаще накрывало нас короткими хлесткими волнами, заставляя с головой погружаться в бурую воду. Краем глаза, надеясь, что мне только показалось, я заметила впереди порог.

      В очередной раз вытянув над водой шею и снова проиграв попытку понять, куда мы движемся, я попыталась вспомнить, есть ли на красном ручье опасные места, и память дружелюбно подбросила стыдное воспоминание о том, как мы распотрошили книгу, наделали из страниц корабликов и устроили сплавной тотализатор для местных шахтеров и перегонщиков цистерн.

      Суть такая: все делали ставки по номерам страниц, из которых сделан кораблик, и мы одновременно кидали их в воду с длинного колючего куска металлической сетки. Деньги получал тот, кто угадывал номер первого приплывшего кораблика. Если победителя никто не угадал, то мы всё возвращали, за минусом своего честного одного процента. Бизнес шел отлично до того момента, пока крупно не проигрался бригадир. Так я попала на каторгу… первый раз.

      Итак, на красном ручье имелись опасные места. Перед порогом, вот этим самым, что будет сейчас, мы и установили другой кусок сетки, куда упирались кораблики. Потому что если отпустить кораблик дальше – вода просто проглотит его, и будет уже не найти. Я опять судорожно схватилась за ручки девочки, зажмурилась от гремучей смеси самого настоящего страха и острой надежды на то, что нас в прямом смысле пронесет мимо, но нас не пронесло. Мы уперлись.

      Именно что уперлись, а не разбились и не захлебнулись. Я подняла взгляд и через заливавшую глаза воду увидела, что нас держит на той самой, ржавевшей здесь все эти годы, с самого моего детства, сетке уже знакомый мне паренек. Тот, что швырнул нам в окно камень. Сначала я не поняла, в чем дело, но потом все прояснилось: он забрался в реку прямо в беговых ботинках, надежно удерживавших его на дне. И ботинки он использовал не какие-нибудь. Он свистнул их у Красного Тая.

      Я, приходя в себя и передавая ему девочку, чтобы тот закрепил ее на пассажирской выдвижной полуплатформе, прохрипела что-то невнятное, чтобы просто подать голос, и сама, преодолевая сковывающий суставы холод, зацепилась на подножке механика.

      Паренек начал уносить нас из реки. Говорил он что-то или нет, я так и не узнала, потому что любой производимый нами шум мгновенно поглощался ревом резвящегося в смертельной пляске потока.

      Стоило мне выбраться из воды хотя бы по плечи, как я оценила качество беговых ботинок на пареньке – отличные! Сработаны на заказ, развивали скорость больше Толстой Дрю, и хода в них километров на пятьдесят, а пыли почти не поднимали. Одним словом, красота, а не ботинки, за такие и убить можно. Уж я знала. Уж я-то точно знала.

      – Как ты сумел подрезать ботинки Красного Тая? – хрипло и отчаянно прокашляла я вверх, на паренька, пытаясь