Клуб холостяков. Даниэла Стил

после сиесты. Поскольку киль у яхты был слишком глубок, пришлось бросить якорь за пределами порта. Люди с соседних яхт активно купались, их примеру последовали и друзья, когда проснулись. К шести часам вечера подошло еще несколько крупных яхт, вокруг них царила праздничная атмосфера. Стоял дивный вечер, залитый золотым светом. Подошло время ужина, но никому не хотелось покидать палубу. Друзья, довольные и расслабленные, наслаждались прекрасным видом. Кухня на яхте была превосходная, но рестораны в городе тоже были великолепны. Здесь было несколько отличных заведений, в том числе прямо в порту, среди многочисленных лавок и магазинов. А уж магазины в Портофино привлекали туристов не меньше, чем в Сен-Тропе: «Картье», «Гермес», «Вюиттон», «Дольче и Габбана», «Селин», несколько итальянских ювелирных фирм. Крохотный городок был настоящим средоточием роскоши, и вся жизнь концентрировалась вокруг порта, а сельские пейзажи и окрестные горы были достойны кисти живописца. Собор Сан-Джорджо и отель «Сплендидо» стояли на двух утесах по обе стороны от гавани, обращенных к морю.

      – Бог ты мой, обожаю это место! – просиял Адам, наблюдая за происходящим вокруг.

      С соседней яхты в этот момент в воду нырнули молодые женщины в купальниках без верха. Грей уже рисовал, а Чарли сидел на палубе и с блаженным видом попыхивал сигарой. Это был его любимый итальянский порт, и он был счастлив остаться здесь так долго, как захочет. Чарли был убежден, что Портофино даст сто очков вперед любому порту во Франции. И здесь было намного спокойнее, чем в Сен-Тропе, где приходится отбиваться от репортеров или проталкиваться сквозь толпу на улицах, когда народ вываливает из баров и с дискотек. В Портофино царил патриархальный дух, город был напоен очарованием, беспечностью и самобытной итальянской красотой. Чарли обожал этот город, как и двое его друзей.

      В город они отправились в джинсах и футболках, заказали столик в очаровательном ресторане недалеко от центральной площади, где уже бывали в предыдущие годы. Там их сразу узнали, ведь «Голубая луна» пользовалась известностью. Им выделили столик на веранде, откуда было удобно наблюдать за прохожими. Друзья заказали пасту, морепродукты и крестьянское вино. Грей самозабвенно рассуждал о местной архитектуре, когда из-за соседнего столика послышался женский голос.

      – Двенадцатый век, – уточнила женщина. Грей в эту минуту рассказывал приятелям о соборе Сан-Джорджо и отнес его к четырнадцатому веку. Услышав реплику, Грей оглянулся. За соседним столиком сидела высокая, яркая женщина. На ней была красная блузка и пышная белая юбка. Темные волосы были заплетены в косу. Глаза зеленые, золотистая кожа, тронутая легким загаром. Поймав взгляд Грея, она рассмеялась. – Прошу прощения, – извинилась она, – это было невежливо. Просто я хорошо знаю, что замок был построен в двенадцатом, а не в четырнадцатом веке, вот и рискнула вас поправить. И вы, конечно, правы, этот замок – просто чудо, один вид чего стоит. Нигде в Европе больше нет такой красоты. Вообще-то, замок перестраивался