Потревоженный демон. Инна Бачинская

дверью так, что она слетела с петель, удалилась со щитом, но без работы. Попадаются в наше сложное время и такие.

      Она была хороша в роли лисы Алисы! Облезшая горжетка из бабушкиного сундука, распространяющая удушливый запах нафталина, страшный допотопный ридикюль, жеваная фетровая шляпка с бесформенным букетом, длинная юбка и тонкие ножки, обтянутые черными чулками, в здоровенных штиблетах на пуговках. Еще хвост, тоже облезший.

      Репетиции в иностранном отделе, в читальном зале, что не всегда удобно – читатели недовольны. Крик, споры, креативные находки. Ирина Антоновна всю голову себе сломала, что делать. И тут вдруг заглянул на огонек Эмилий Иванович…

      Он заходил иногда полистать иностранные журналы по дизайну и графике, несуразный, нескладный, трогательный Эмилий Иванович, с которым Ирина, можно сказать, дружила. Симпатизировала, другими словами, в силу бросающейся в глаза безобидности и деликатности. Он часами сидел в библиотеке, шуршал страницами, зарисовывал что-то в тетрадку. В очках с толстыми линзами. Он всегда приносил ей в подарок то цветок, то шоколадку или яблочко, то еще какой-нибудь пустячок, вроде брелка или фигурки лешего или домового, которые продавались в местных сувенирных киосках по дороге в библиотеку. И тут Ирине вдруг пришло в голову…

      – Эмочка, а ты работаешь один? – зашла она издалека. – Или с коллегами? В губернской канцелярии, кажется?

      – Один, – с готовностью отвечал Эмилий Иванович, даже привстал. – В губернской канцелярии.

      – И от музейного начальства далеко, правда? – дипломатично вела дальше Ирина Антоновна.

      – Правда. А что?

      – А если мы попросимся к тебе, а? Один разик! У нас на носу премьера… «Спикеры», я имею в виду? Можно? Завтра, на пару часиков? Нам негде репетировать.

      – Премьера? – удивился Эмилий Иванович. – Репетировать?

      – Ну да. Мы ставим «Пиноккио», Молодежный пообещал зал для премьеры. Наш клуб «Спикеры». Помнишь, я тебя приглашала? А теперь у нас еще и театр, тоже «Спикеры». А репетировать негде. Читатели возмущаются, директор зудит. Можно мы к тебе?

      Эмилий Иванович задумался. Потом спросил:

      – Народу много?

      – Человек шесть, – порозовела Ирина Антоновна. – Мы тихонечко! Я после работы забегу посмотреть, лады? Условия, в смысле – куда можно прилепить декорации, и вообще.

      Эмилий Иванович неопределенно кивнул. Его одолевали сомнения, но отказать Ирише он не мог. На пару часиков, шесть человек, раздумывал он. Приличные люди, читающие, английский клуб «Спикеры», по радио рассказывали. И она забежит сегодня… нужно купить свежего кофе и чего-нибудь еще. Он невольно улыбнулся и кивнул еще раз.

      Ирина Антоновна, Ириша…

      Она нравилась ему, и он тайком ее рассматривал, делая вид, что занят журналом. Бросал стремительные взгляды, тут же уводил глаза и утыкался в статью или картинку. Ирина Антоновна была в курсе. Всякая