Снег для продажи на юге. Вадим Фадин

никогда, и Аратов дорисовал свою картинку, разместив в углу квадрата четырёхэтажный дом из красного кирпича.

      Условия там, видимо, были сносные, если кто-то по своей воле оставался в экспедиции на праздники.

      – Петя один как перст, – объяснил Гапонов. – Зато у него видимо-невидимо приятелей среди офицеров. А вообще, это редкий случай, что мы сейчас сидели с ним вместе. Обычно мы меняемся, один тут, другой – там, но на этот раз был, как-никак – первый пуск.

      – Я так на него рвался, – подосадовал Аратов.

      – Э, сколько их ещё впереди… Да первого, в сущности, и не было, мы провели – бросковый: пустили болванку, макет второй ступени, только чтобы проверить сход с пусковой. Тут и анализа-то практически не потребовалось. После праздника стрельнём по-настоящему, вот тогда и навалимся на расчёты всем миром.

      Стрельнуть по-настоящему – тоже было не то, чего ожидал Аратов, считавший, что всякий пуск есть стрельба по какой-нибудь мишени, теперь же выходило, что такими бывают лишь самые последние, в присутствии высоких комиссий, испытания, до которых надо ещё дожить.

      – Вас что же, двое пришло? – вопросительно посмотрел на Яроша Гапонов.

      Фаина запоздало объяснила:

      – Это Витя Ярош. Его взял к себе Федот.

      – Федот, Федот, под себя гребёт. Ракеты ещё нет, а он людей набирает. Так вы, что, из одного вуза? Друзья детства?

      – Из одного цеха всего лишь, – сказал Аратов. – А институты кончали разные.

      – Рабочий класс, гегемон! Только погодите, погодите: надворе ноябрь, а стажировка до сих пор кончалась в марте. Вы, должно быть, кашу какую заварили на производстве?

      Ярош с восторгом воскликнул:

      – Слово в слово! Точно то же спросил Караулов: «Что-то вы, хлопцы, вдруг все побежали с завода? Вы, часом, кашу какую-нибудь не заварили?»

      – И что же оказалось?

      – Слушайте дальше. Он ещё спросил, не склочник ли я, и оказалось, – Виктор обернулся к Гапонову, – что нет, не склочник. Спрашивает дальше: «Пьёте?» Ничего себе, думаю, анкета, я ж и сам не знаю, пью или нет, это уж у кого какие мерки.

      – Ты, разумеется, сказал, что мама не разрешает.

      – Я сказал, что не понял вопроса. Он уточняет: «Умеете?» – причём опять таким тоном, что не определить, шутит человек или серьёзно. Мне первый вариант выгоднее, я и пошутил в ответ: мол, если в интересах дела, то не подведу, наливайте. Ну, на это он велел не рассчитывать.

      – Молодец Караулов, – похвалила Фаина. – Не экзамен же устраивать, в самом деле.

      – Ты, значит, хотел, – не унимался Гапонов, – чтобы тебе официально пообещали дармовой спиртик?

      – Знаешь, если мне захочется выпить, то уж двадцать восемь семьдесят я как-нибудь заработаю.

      – И что ты на них купишь на полигоне?

      – Нет, всё-таки молодец Караулов, – повторила Фаина.

      – Да чем же он теперь молодец? Ну, сочинил анекдот… Впрочем, ребята, если шутки в сторону, то это единственный толковый зам у нашего