Простой советский спасатель 4. Дмитрий Буров

Друг протянул мне пакет. – С мясом не стал брать, капуста и сладкие.

      – Спасибо, – машинально поблагодарил я, вытаскивая пирожок позажаристей и впиваясь в него зубами. Желудок благодарно заурчал. – Тётя Дуся в себя пришла?

      – Фух, – отрываясь от бутылки, выдохнул Жека, утираясь рукой. – А? А-а-а, да не знаю, наверное, не спрашивал. Чё за пацан у тебя тут был? Про Кузьмича не слыхать? – Женька строчил вопросы и ответы как из пулемёта.

      – Приятель с братом в гости заходили. Про Кузьмича не слыхать. Сам ничего по пляжу не собрал?

      – Неа, – Женька покачал головой. – Никто ничего не знает, не слышал, не видел. Так, мусолят слухи, перевирают почём зря. Ты прикинь, оказывается, мы с тобой труп вытащили. Во я удивился, когда услышал! – напарник покачал головой. – Вот у людей фантазия, и откуда такое берут, прям не знаю. Прям сплошные свидетели, а как до дела, так никто и ничего, – Женька плюхнулся на свой стул. – Фу-у-ух! До вечера отсюда больше не слезу. И тебе не советую. На улице просто Сахара какая-то, а не Кубань! – пожаловался друг. – Что тут у нас, тихо?

      – Тихо, – я кивнул, оторвался от второго пирожка, отхлебнул воды и зажмурился от удовольствия.

      Как-то сразу ушли за горизонт мысли и о пропавшем Сидоре Кузьмиче, и проблемы семейства Рыжовых, и мои собственные странности в жизни. Еда – великая сила, а вкусные пирожки – абсолютное оружие по уничтожению времени: куснул один, когда очнулся, полкастрюльки выпечки съедено, и час жизни куда-то делся под литр молока.

      – Я тут к коту заходил, интересовался, что как, всё думаю, говорить мне ментам про лодку или подождать.

      – К кому заходил? – я чуть не подавился, представив, как Жека советуется с котом насчёт показаний.

      – Ну, к Котову Василь Василичу, заму опорника.

      Так и хотелось сказать Женьке: ни черта не понял, но было очень интересно. Потом до меня дошло: кот – это, видимо, прозвище кого-то из милиционеров, из опорника, назвали так из-за фамилии, да и имя оказалось «кошачьим», прямо под стать.

      – И что Котов?

      – Что, что… – Жека взъерошил пятернёй шевелюру, – выставил меня, велел не мешать и под ногами не путаться, мол, без сопливых разберутся. Как за помощью, так к нам бегут, ребята, помогите, на дежурство надо усиление, в рейд сходить, баб голых впоймать, – передразнил кого-то напарник. – А как информацией поделиться, так шиш с маслом. Ну, погоди ещё у меня, наведу порчу, будешь у меня плясать с полными штанами без бумаги.

      – А ты умеешь? – удивился я.

      – Что?

      – Ну, порчу наводить, – уточнил я и, с огорчением оглядев третий пирожок, откусил сладкую выпечку. Абрикосовое варенье едва не брызнуло наружу, но я успел слизнуть его языком.

      – Пургену в воду сыпану, вот и вся порча, – хмыкнул Женька и заорал. – Граждане отдыхающие. Вы, вы, в полосатых купальниках! Кому сказано, за буйки не заплывать? Читать не умеем? А ну, вернулись в зону безопасности, кому сказано! Штраф выпишу! Не, ну ты видал? Вот для кого, спрашивается, мы с тобой таблички полмая рисовали,