Похитители душ. Ольга Покровская

все заплаканные физиономии, но сейчас девушка успокоилась, отечность схлынула с ее лица, и восхищенный Максим выставился на нее во все глаза. Он не понимал, для чего она попросила сварганить ей из рекламных газет малярный колпак, и зачем прячет красоту под очками, надетыми взамен маски. Ему казалось, что перед подобной внешностью все двери должны распахиваться настежь. Но наученной горьким опытом девушки было другое мнение.

      – Мы Сашей назначили свадьбу, – рассказывала она, шмыгая носом. – Будущий свекор сказал, подарю сыну писаную красавицу, чтоб друганы перевешались от зависти. Он пластический хирург, и господь бог ему в подметки не годится. Я неприметная, сдуру согласилась.

      По словам несчастной девушки, будущий свекор, чтобы угодить сыну, превзошел сам себя – ее новое лицо не просто восхищало окружающих, но и будило всеобщие нездоровые настроения.

      – До остановки я добиралась два часа, – говорила она. – Как сквозь строй. В училище зависть лютая… девчонки пальто мазали краской, битое стекло сыпали в сумку. Отморозки приезжали из других городов, ночевали на лестничной клетке, а в милиции мы же виноваты. В окно не выглянешь, или кто-нибудь стоит с цветами, или асфальт изрисуют сердцами, а дворничиха орет. Мама хотела волкодава завести. Но это ладно… главное – Саша.

      Она всхлипнула и проводила взглядом двух огарей, влетевших на чердак дома напротив, над застекленным балконом.

      – Мы ехали к ним на дачу, – выговорила она дрожащим голосом, теребя завязку на воротнике. – Саша был за рулем, и я твердила: смотри на дорогу. А он уставится на проклятое лицо и глаз не сводит. И на встречную, а там фура. Саша – насмерть сразу, у меня нога, и посекло осколками, только на чертовом лице ни царапинки. Свекор проклял, свекровь умом тронулась, и жизни не стало совсем, я подумала – надо к Кате. Мы знали, что она замуж вышла… подумала, найду… как ее работа называлась, я знала.

      В дороге она закрыла лицо медицинской маской и наслаждалась, когда от нее шарахались, как от прокаженной. Но в Катиной фирме ей сказали, что сестра давно уволилась, а, когда она заикнулась об адресе, то бабища из отдела кадров потребовала документы, подтверждающие родство. Это было фиаско, и теперь она одна со своим неотразимым лицом посреди столицы. У нее нет денег, и о возвращении в город, готовый разорвать ее в клочки, ей жутко даже думать.

      – Кто примет на работу человека в маске, – бормотала она, и ее вздутые губы дрожали от горя и безысходности. – А если посмотрят… пиши пропало.

      Максима шокировал этот рассказ. Он считал себя бесталанным и завистливо думал, что красивые женщины взысканы судьбой. В глянцевых фото кинозвезд он видел только наглое везение, и вот перед ним изливало душу несчастнейшее существо, а он дивился курьезам судьбы. Девушка говорила правду, ее лицо действительно притягивало, как магнитом. В ее повадке, в трепете губ, в наклоне головы было что-то необъяснимое – легкое, нежное, лучащееся мягкой лаской.

      Ее горестные всхлипы царапали Максимовы нервы. Он протянул руку, чтобы успокоить