Время сирот. Николай Побережник

подумал Кинт и пошел дальше., с мыслью о том, что обязательно сходит в этот театр и как говорится, приобщится к высокому.

      Вот и нужный дом – двухэтажный с высокой мансардой, каменный, старой постройки и с аркой в середине. Кинт прошел в арку, большой двор и каменная ограда, заросшая каким-то вьюном. Во дворе были конюшня, пара сараев и просторная беседка, от стоек которой были протянуты к стене дома веревки с развешенным стираным бельем. В беседке возилась у парящего котла какая-то женщина, по описаниям похожая на сестру Чагала, да и внешнее сходство присутствовало.

      – Доброго дня, – Кинт приподнял шляпу и учтиво поклонился, как учила мадам Эстер, – вы тетушка Мила?

      – Да это я… только вот что-то не припомню я такого племянничка, – улыбнулась женщина оторвавшись от стирки и вытерев руки о фартук.

      На вид она была моложе своего брата, не более сорока лет, приятная улыбка, добрый взгляд и пышные формы…

      – Меня зовут Кинт, а это мастер-наставник Чагал велел передать вам, – Кинт протянул женщине конверт.

      – Чагал? Ну, наконец-то! Совсем забыл меня братец, – ответила Мила, взяла конверт, распечатала и начала читать.

      Кинт внимательно осматривал двор – очень уютно, чисто, два крыльца с резными перилами по обе стороны арки, пестрые занавески на окнах. В доме не менее десяти комнат, во двор со второго этажа смотрят четыре маленьких балкончика, чуть в стороне от арки навес входа в цоколь, а над ним деревянная лестница в пять пролетов на мансарду.

      – Есть хочешь? – Мила убрала конверт в карман фартука.

      – Да.

      – Итар! – неожиданно громко крикнула женщина.

      Из-за сарая выглянул сгорбившийся мужичек, с какими-то веревками и ремнями в руках.

      – Итар, возьми ключ, открой мансарду и прибери там, да дымоход каминный прочисть!

      – Хорошо хозяйка, – мужичек бросил свое занятие и поспешил в дом, спустившись в цоколь.

      – Ну идем, племянничек, – улыбнулась Мила, – поешь, да отдохнешь с дороги, а Итар пока приберет наверху.

      Чагал рассказывал, что Мила и трое ее детей, живет в правой половине дома, занимая лишь две комнаты на первом этаже, где еще две комнаты были переделаны под небольшую закусочную для постояльцев и кухню. Дети хозяйки были погодками, четырнадцати, пятнадцати и шестнадцати лет, старший сын Лат и мать трудились в гостинице, чтобы прокормить семью и заплатить за учебу младших.

      – Лат, познакомься, это Кинт, он поживет какое-то время на мансарде, так просит дядя Чагал, – сказала Мила, пройдя с Кинтом на кухню.

      – Этот старый калека всех своих учеников будет теперь к нам присылать? – не отрываясь от печи и не оборачиваясь, где он подмазывал глиной трещину у дверцы топки, спросил Лат.

      – Лат, ты не забыл, что мы живем в доме твоего дяди? – строго спросила Мила.

      – Ага, помню, – безразлично ответил тот.

      – Может я лучше пойду на мансарду, помогу с уборкой Итару? – явно потеряв аппетит, спросил Кинт.

      – А как же