Алвота. Стефания

умерщвления, которому должны подвергнуться все граждане Алвоты. Приказ об эвтаназии всех пенсионеров вышел почти десять лет назад, Рэму тогда исполнилось двадцать, и он абсолютно спокойно воспринимал тот факт, что ему скоро придётся прощаться с папой Боном. Парень больше переживал за маму, которая последние несколько месяцев ходит подавленная и расстроенная приближающейся смертью мужа. Бон с Элизабет застали те времена, когда люди уходили на заслуженный отдых без последующих убийств. В Алвоте под предводительством Селены всё перевернулось с ног на голову. Но Рэм был молод и быстро адаптировался.

      Парень совершил утренние ритуалы по сборам и перед выходом остановился в прихожей, взглянув на портрет Селены. Её фото в обязательном порядке должно висеть в каждом доме, чтобы народ помнил, кто о нём заботится. В каком углу ты бы не стоял, а голубые глаза с картины всегда смотрят на тебя. И не только с картины. Хозяйка страны за всеми наблюдает, чтобы уберечь каждого от опасности и опрометчивых действий.

      Рэм помахал картине в качестве прощания и вышел в подъезд, утыканный камерами видеонаблюдения. Уже долгое время можно не опасаться прогулок по улицам даже ночью, уровень преступности в Алвоте близится к нулю благодаря стараниям Селены.

      Серый автобус для рабочих алмазного карьера поджидал Рэма на остановке напротив дома. «Всем доброе утро!» – поприветствовал он своих коллег и сел на самое заднее сиденье справа. На следующей остановке к парню подсел его товарищ по работе Фрэнк.

      – Привет, дружище! Как твой отец? Не волнуется?

      – Если и переживает, то очень хорошо это скрывает, чего не скажешь о маме…

      – А ей сколько осталось?

      – Четыре.

      – Поэтому мне матушка говорит связывать свою жизнь браком только с одногодкой.

      – А лучше вообще не связывать.

      – Да, с детьми суета… Отдавать их хозяйке. А если новоиспеченная мать начнёт возмущаться, так меня с ней сразу на месте и прикончат.

      – Неужели кто-то противился закону?! – удивился Рэм.

      – Ты не слышал ни разу? Я знаю несколько таких случаев.

      – Может слухи?

      – Хм, не отрицаю… Вот и приехали!

      – Ты иди, а я позже подойду, – сказал Рэм уже на улице.

      – Так рано в уборную?

      – Чшшш, – парень приложил палец к губам, прося о тишине.

      – Аккуратнее, – предупредил его Фрэнк.

      Рэм хотел последние дни почаще видеться с отцом и на свой страх и риск оторвался от рабочих. Бон работает в третьем блоке корпуса, куда парень и направился. На входе его остановили двое охранников.

      – Почему не со своей рабочей группой? – грубо спросил один из них.

      – Живот прихватило.

      – Врач нужен?

      – Нет, уборная.

      – Номер группы.

      – Один.

      – Тебе в первый блок, правил что ли не знаешь?

      – Простите, но третий блок ближе, а мне срочно надо. Ещё в автобусе прихватило.

      – Не положено никого пускать, кроме третьей группы. Иди в другой блок.

      Смысла идти в первый блок не было, и Рэм пошёл к своим коллегам. Он забежал в коморку переодеться в униформу.

      – Ты быстро. Не пустили? – догадался Фрэнк.

      – Ага.

      – Я прикрыл тебя перед начальством, сказал, ты отравился.

      – Спасибо, Фрэнки.

      – У вас с Боном остались последние выходные. Проведи их с семьёй.

      – Обязательно. Хотелось бы провести с ним неделю, а не два дня.

      Моника

      На окраине города, среди неблагополучного района по грязным улицам шаталась бездомная женщина, чудом до сих пор не сгинувшая. Моника тихо пробиралась к мусорным бакам, боясь, что её заметят люди и сообщат патрульным о её местонахождении. Озираясь, женщина шмыгнула в ближний бак и закрыла за собой крышку. Она нащупала недоеденный сэндвич и жадно впилась в еду зубами. После небольшой трапезы Моника продолжила исследовать мусорку изнутри, но шаги с разговорами снаружи заставили её замереть на месте и затаить дыхание.

      – Она где-то здесь!

      Чёрт! Засекли по камерам!

      – Здесь миллион улочек, как мы найдём её вдвоём? Не могли дать нам подмогу?

      – Она не такой важный субъект, чтобы за ней всем городом охотиться. Если не найдём, то ничего страшного. Нам даже выговор не сделают.

      – Тем не менее, хочется порадовать Селену.

      – Давай разделимся, иди дальше по улице, а я здесь посмотрю.

      – Есть, сэр.

      Моника услышала звук удаляющихся шагов и продолжила поиск обеда. Но патрульный отошёл не сильно далеко, и услышал шорох. Мужчина медленно и осторожно пошёл на звук. Бездомная, увлеченная разыгравшемся аппетитом, ничего не заметила. Патрульный откинул крышку бака и наставил на Монику пистолет. Она подняла руки кверху, а изо рта у неё торчал листик салата. Мужчина сделал