Доска Дионисия. Антикварный роман-житие в десяти клеймах. Алексей Смирнов фон Раух

Как же, как же! Такой вежливый молодой человек в очках, все заикался от стеснения. Он у нас записан, – дама, посмотрев списки посетителей, назвала фамилию. – Безруков Анатолий Сергеевич. Вот тут и его отношение из музея в наш архив.

      Анна Петровна удивилась еще больше, но на всякий случай все записала: и фамилию, и адрес покойного краеведа, и имя-отчество Безрукова, молодого человека в очках, по-видимому, похитителя бумаг. Поняв, что больше ей ничего не добиться, она вышла из холодного собора по гулким чугунным плитам и вмурованным в них надгробиям неведомых и забытых бригадиров и кавалерственных дам.

      Во дворе барочной красной с белым церкви, где размещался архив, было тепло, уютно, солнечно. Воробьи ссорились на каменной кованой ограде, и на каменных плитах играли в классики дети.

      Под горой извивалась речка; старый губернский город, чернея нахохлившимся деревянным горбом старой чиновой шинели, не очень радостно вглядывался в новые кварталы. За Волгой в роще смутно виделись силуэты монастырских строений. Где-то там была разгадка всего того, что волновало Анну Петровну.

      Подгородний Спасский монастырь пережил за свою историю много бурных событий: и набеги татар с пожарами, и литовское нашествие, и многое другое. Известно было, что в начале шестнадцатого века настоятелем его был один из самых просвещенных людей своего времени, книголюб и любитель живописи. При нем в монастыре была мастерская по переписке книг, ткали серебром и золотом воздухи и плащаницы, писали иконы. Тогда же, о чем есть упоминание в летописи, и были написаны великим мастером Дионисием для Спасского монастыря несколько икон. Иконы эти долгие годы сохранялись как святыни, почернели, были записаны, покрыты драгоценными ризами.

      Последним настоятелем Спасского монастыря был архимандрит Георгий, в миру богатейший, но разорившийся помещик Шиманский, чьи владения вплотную примыкали к монастырю. От усадьбы Шиманских аллея вела прямо к задним воротам монастыря, куда Шиманские обычно ездили в своем ландо по праздникам. Вообще отношения Шиманских с монастырем были самые теплые, почти родственные.

      В восемнадцатом году почти все монахи примкнули к контрреволюционному восстанию и отстреливались до последнего патрона. Колокольню красные войска разрушили артиллерией – там было пулеметное гнездо из трех пулеметов.

      Анна Петровна, кандидат искусствоведения, недавно защитила диссертацию о Дионисии. Вообще, ей везло с работами великого русского мастера. Год назад она открыла в фондах одного северного музея его икону. Об этом она написала интересную статью, о которой много говорили в искусствоведческих кругах. Неоднократно она вспоминала о словах летописи, где говорилось о Спасском монастыре и знаменитых в старину иконах Дионисия, написанных для Спасского монастыря, но нигде она не слыхала об его иконах, происходящих оттуда. Один старичок-реставратор, ездивший когда-то по Поволжью с самим Грабарем в первые послереволюционные годы, сокрушенно сказал: «Были мы в Спасском монастыре. Были, искали