Ясеневый турнир. Игорь Носовский

силу.

      – Да что ты можешь, мерзкий прихвостень! – скривившись, выкрикнул мужчина. – Кому ты служишь? Жирному распутнику или герцогу Филтону?

      – Я служу дому Легилль и народу Эшторна, – спокойно ответил Адри Аострикс, – и я не позволю оскорблять нашего законного князя.

      Виконт обнажил меч, брякнув сталью. Гвардейцы последовали его примеру и устремились в сторону заводилы.

      – Произвол! – кричал мужчина, пятясь назад. – Люди! Не позволяйте прихвостням жирного князя творить произвол!

      Адри Аострикс настиг уже пустившегося наутёк мужчину, однако путь ему преградил здоровенный кузнец в испачканном сажей фартуке и с огромным молотом в руках.

      – Лучше иди работать, – опуская забрало на шлеме, проговорил первый гвардеец, делая шаг вперёд. – Я не хочу крови, но видит Единый, пролью её, если потребуется.

      Позади послышался скрежет стали. Это камни полетели в гвардейцев, вминая стальные латы. Один из рядовых повалился наземь, и его тут же обступила взбешённая чернь с мотыгами и вилами. Второй солдат, оценив обстановку, припустил прочь, ибо люди стягивались к месту завязавшейся потасовки каждое мгновение. Третий гвардеец, молодой Миртэл Тольберт, восемнадцати лет, ринулся в толпу, чтобы освободить своего товарища от набросившихся крестьян. В это время молот кузнеца обрушился на отвлекшегося капитана гвардии. В голове брякнуло, вокруг всё потемнело, и голубое небо закружилось с невероятной скоростью. Адри Аострикс, лучший воин городской гвардии, лежал на спине, закованный в тяжёлые латы с вмятиной на задней части шлема, и истекал кровью.

      Улица теперь была полностью перекрыта, всякое движение остановилось. Торговцы спешно собирали свои лавки, извозчики гнали лошадей прочь. Взбунтовавшиеся крестьяне закидывали камнями лежащих гвардейцев, и лишь один молодой рядовой Миртэл Тольберт с неистовой сноровкой отбивался от наступающих простолюдинов. На нём были добротные латы, доставшиеся юному воину от усопшего отца, который посвятил всю свою жизнь службе в гвардии. Меч его, пускай и не такой острый, как у капитана, надежно отражал выпады кольев и вил, коими орудовали смерды. Со всех сторон в гвардейца летели камни, бранные возгласы слышались тут и там.

      – Кого вы защищаете? – доносилось слева. – Народ или жирного распутника?

      – Убери меч, гвардеец, и ты не умрёшь сегодня! – кричали наиболее смелые.

      Но убрать оружие как раз таки означало отдать себя на растерзание бешеной толпе, ибо только это блестящее полотно стали отделяло Миртэла Тольберта от смерти.

      Гвардеец услышал шаги, доносящиеся сзади, резко развернулся на пятках и ударил мечом вслепую. Послышался визг и только потом солдат увидел перед собой крестьянина в лохмотьях, который с ужасом в глазах держался за правую руку. На земле отрубленная кисть сжимала топор. Миртэл Тольберт устремился к едва дышащему капитану Лостриксу, которого лесорубы уже успели