Ночной поезд на Марракеш. Дайна Джеффрис

по тропе до небольшого плато, на котором примостилось низкое розовое здание.

      – Voila! Kasba du Paradis de la montagne[3]. Наши ворота в заснеженные Атласские горы, – показав на горные вершины, торжественно произнес он, и Викки, оглядевшись вокруг, согласилась, что здесь действительно рай. – Если хочешь, я отведу тебя туда, где водятся газели.

      – Что? Прямо сейчас?! – взволнованно воскликнула Викки.

      – Нет, – рассмеялся Ахмед. – В горы лучше ходить на рассвете. Жаль, для снега еще не сезон.

      Викки заметила, что суровое лицо Ахмеда стало мягче, а карие глаза потеплели.

      – Ух ты! Как здесь круто! – Викки посмотрела в небо и, расслабившись под теплыми лучами солнца, стала следить за огромной птицей, схватившей добычу.

      – Беркут, – улыбнулся Ахмед, и Викки только сейчас заметила, какие у него красивые белые зубы. – Касба была восстановлена в традиционном берберском стиле с глинобитными стенами. Мы называем их pisé.

      Викки раскинула руки и закружилась на месте, вдыхая пьянящий горный воздух, напоенный ароматом розмарина и мяты. Касба, состоящая из нескольких взаимосвязанных строений и идеально вписывающаяcя в окружающий ландшафт, казалось, попала сюда из Средних веков. Она раскинулась, словно отдельная жилая застройка или маленькая деревушка, дома в которой соединены галереями или крытыми переходами. И наверняка внутренними коридорами, подумала Викки. Совсем не похоже на французское шато ее отчима, где она жила с семи лет вместе со своей матерью Элизой. И ничего общего с особняком, расположенным по соседству с коттеджем тети Флоранс и дяди Джека в Девоне, где Викки проводила школьные каникулы в играх со своей кузиной Беатрис. Викки выросла во Франции, в департаменте Дордонь, но окончила художественный колледж в Лондоне. И тем не менее ни там ни там она не встречала ничего подобного.

      Ахмед провел ее мимо длинной террасы с ярко-оранжевой кушеткой под темно-синим тентом. Смелые цвета, контрастирующие с пыльно-розовой стеной касбы, наэлектризовывали, заряжая энергией. Под точно таким же тентом стоял огромный деревянный обеденный стол с деревянными стульями.

      – Мадам любит сидеть здесь, – объяснил Ахмед. – Ей нравится вид.

      Он открыл массивную боковую деревянную дверь и провел Викки по длинному прохладному коридору в большую комнату с камином и окнами, выходящими на красные горы. Каменный пол был устлан коврами, повсюду висели картины, бледно-терракотовые стены тускло блестели. Зачарованная этим зрелищем, Викки улыбнулась от удовольствия.

      – Таделакт. Глянцевая штукатурка, – нарушив ход ее мыслей, сказал Ахмед. – Я о стенах. Покрыты известковой штукатуркой с добавлением красителя, а затем отполированы черным оливковым мылом. Известь добыта в этих горах. Как видишь, штукатурка водонепроницаемая. Когда-то берберы запечатывали этим сосуды с питьевой водой, но сейчас таделакт используется везде. Правда красиво?

      Это действительно было красиво, но Викки внезапно забыла о стенах, так как в комнату вошла высокая пожилая дама и теперь спокойно

3

Вот! Касба «Горный рай» (фр.).