Здравствуй, папа. Андрей Зорин

прилепленные к рукам и ногам. Мерное шипение дыхания, искусственно поддерживаемого в ее легких специальным аппаратом. Жизнь ребенка висела на волоске.

      – Закрытая черепно-мозговая травма, повлекшая субарахноидальное кровотечение и отек мозга. Чудеса, конечно, бывают, – уверял доктор, один из лучших нейрохирургов в Питере, как сказали убитому горем Игорю, – не теряйте надежды, – глаза же врача говорили об обратном: надежды нет!

      Он смотрел в окно и не понимал, как в такой момент может спокойно продолжаться жизнь. Ведь произошла трагедия! Горе! В конце концов, хотя бы чрезвычайное происшествие!

      Дрон-доставщик спикировал на голову тринадцатилетней девочки. Просто так, по ошибке пилотирования, тяжелый полуторакилограммовый аппарат пробил затылок ребенку, выровнялся и улетел дальше доставлять кому-то пиццу или что там он тащил, а она осталась лежать на асфальте без сознания и потом так же – в нейрореанимации. Уже несколько недель не приходя в себя. Он мечтал найти этот дрон, принести в свою лабораторию, положить на стол, разобрать и… Здесь фантазия начинала буксовать. Максимум, что он мог сделать в этой ситуации – это найти ошибку в программе. Неверную формулу или алгоритм. Сбой, приведший к трагедии. Это уже немало, но это всего лишь техника. Дрон так и не нашли. Камеры, снявшие происшествие, не зафиксировали номер аппарата. А глобальная система контроля не записала факт сбоя. И беспилотник прямо сейчас может лететь где-то там, в городе, нести кому-то посылку и внезапно снова убить, ну или почти убить, человека. И всем плевать. Они гуляют, пьют, едят и даже не задумываются, что где-то летает машина, способная отнять жизнь. «Случайность, – говорили ему все вокруг. – Одна тридцатипятимиллионная процента, что такое может произойти. Сбой в нейросети устройства. Твоей дочери просто не повезло».

      «Как иронично, – подумал он. – Я всю жизнь занимаюсь искусственным интеллектом и нейросетями. Делаю их умными и умелыми. Готовлю их к самым разным задачам. И вот одна из них, самый простенький автопилот дрона, который даже полноценной нейросетью назвать нельзя, убивает мою дочь. Нет! Так нельзя даже думать! Не убивает, ранит! Она ранена. И обязательно поправится. Надо просто перестать всё время думать об этом, и она поправится. Врачи знают свое дело, я просто паникую».

      Усилием воли отрешившись от тягостных мыслей, он осмысленно посмотрел в окно. Они стояли в пробке на Аничковом мосту1. На гранитной тумбе мраморный атлет из последних сил удерживал за уздцы вздыбленного, рвущего поводья коня. Он видел эту скульптуру тысячи раз, но только сейчас задумался, что же вкладывал в нее автор. «Укрощение коня человеком» – так она называется. Но ведь это лишь символ. Человек подчиняет себе всё. Начал тысячи лет назад с собак и лошадей, а сейчас покорил практически всё на Земле и в небе. Расщепил атом и смотрит далеко за пределы своего мира.

      – Куда мы едем? – спросил он Юру, водителя. – Кажется, уже проезжали здесь недавно, – кивнул он на скульптуры за окном.

      – Игорь Павлович, так вы, как из больницы вышли, сказали по городу покружиться. Вот я вас и катаю.

      – И ты меня решил, как туриста, по центру возить? Достопримечательности родного города показать?

      Водитель по тону понял, что шеф не ругается, а так… ворчит для профилактики, и пожал плечами: никому не помешает лишний раз на красоту посмотреть.

      – Ладно, молодец! – переключаясь с мыслей о плохом в рабочий режим, задумчиво произнес шеф. – Красоту посмотрели, мысли в порядок более-менее привели. Надо и о работе подумать. Поехали на Томчака, девять!

      ***

      Работу Игорь любил: с самого первого дня, как попал в массивное серое пятиэтажное здание «Заслона», он принадлежал только ей. Каждый раз, входя в лаборатории, цеха или даже просто идя через проходную, он словно отключался от той жизни, что была снаружи. Какие-то бытовые проблемы, ужины и ремонты, отдых и просьбы жены – всё оставалось снаружи. «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»2. Всё, что его интересовало, находилось здесь. Начиная от собственной лаборатории по машинному обучению и семантическому анализу и заканчивая множеством людей. Причем не просто коллег, а друзей и единомышленников. Ему нравилась обстановка на заводе и в многочисленных лабораториях. Мозговые штурмы и длительные неторопливые обсуждения сложнейших задач в области физики, математики или химии. Здесь творилось будущее. И он сам был одним из тех, кто делает завтра.

      Он чувствовал это и раньше, но теперь, когда случилась трагедия с дочерью, это ощущалось особенно ярко. Дома было пусто. Катерина, его жена, практически переехала в больницу, где лежала их дочь. После произошедшего она перестала разговаривать с мужем, сразу обвинив во всем его:

      – Это ты и такие, как ты, придумывают все эти умные машины, которые потом убивают детей! Если бы вас не было, этого бы не случилось!

      На робкие возражения Игоря, что он даже близко не занимается дронами доставки и, вообще, техника, с которой он работает, на несколько порядков сложнее и вряд ли в принципе может появиться на какой-нибудь улице, она лишь презрительно сжимала губы и хмурилась. Ответить на это

1

Автодорожный каменный арочный мост через реку Фонтанку в Центральном районе Санкт-Петербурга, соединяющий Спасский и Безымянный острова. Один из самых известных мостов Санкт-Петербурга. Знаменит скульптурными группами «Укрощение коня человеком», созданными скульптором П. К. Клодтом и ставшими одним из символов города.

2

Евангелие от Матфея, глава 6, стих 21.