Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков. Елена Граменицкая

– лишь ширма, уловка, способ завлечь под крышу «Парка» больше жирных шершней. Подоить их, чтобы за их счет поддержать разрушающийся от старости отель. Я ему нужен как завистливый зритель. Ну что же, доставим глупцу удовольствие.

      Должен признаться, принцесса, твоему папе не терпится увидеть развалюху, ради которой хитрец и карьерист Леконт оставил должность генерального менеджера «Империал Плаза» в Манхеттене, а это, поверь мне, было чудо технической мысли. Совершенство современной архитектуры. Мало того что оставил, так еще и, по слухам, способствовал отправке на пенсию бывшего руководителя «Парка», старика Бове. Лишь бы получить его пост. Не понимаю, как можно поменять сверкающее будущее на увядающий призрак. Затхлый фантом былого величия?

      Сибилла молча слушала отца, не пытаясь вмешаться. Бесполезное занятие – перечить отцу, когда он начинает говорить о работе. А говорить он может долго и нудно.

      Признаться сейчас, что на ближайший уикенд у нее запланировано свидание с Фабьеном – сущее безумие.

      Тем более что ее новый бойфренд на испытательном сроке в «Байеришер Хоффе».

      Малейший намек с ее стороны на лоббирование чьих-то интересов повлечет неминуемое увольнение.

      Так было всегда и со всеми ее бывшими дружками, начиная с убогого Марко и заканчивая красавцем Джузеппе, поваром-корсиканцем, оставшимся без работы после нечаянной протекции Сибиллы. Она выпрашивала у отца для него позицию су-шефа, но безрезультатно. Папа отчаянный педант!

      А глупец Марко сам виноват. Променял ее на невзрачную постоялицу отеля, женщину многим старше. Смешно. Что он возомнил о себе, слепец?

      Спать с гостями всегда являлось грубым нарушением устава. Неписанным табу.

      Герр Коппельмауэр оказался страшен в гневе. Сибилла, сжавшись в комок, слушала, как отец, вызвав Марко в кабинет, отчитывает его при притихшем персонале. Она невольно пожалела о своей маленькой женской мести.

      Уничтоженный, растоптанный в пыль парень оставил кабинет генерального менеджера без выходного пособия и без единой рекомендации на будущее.

      Сибилла до сих пор помнит дрожащий, стариковский, беспомощный жест руки, которым он подозвал собаку-поводыря. Она готова была броситься к Марко и умолять о прощении, но в тот момент жестокий мстительный чертик вновь заскребся в сердце и загундосил:

      – За все надо платить, принцесса… Он пренебрег тобой, помнишь?

      – …Да, папа, я поеду с тобой, спасибо, что позвонил. У меня нет никаких планов на выходные.

      Сибилла положила трубку и без сил опустилась на кровать.

      Ветер воспоминаний подхватил ее и унес на несколько лет назад.

      Она, выпускница Сорбонны, центра Сен-Дени, тогда только-только начинала практику в отеле отца.

      То, что Марко слеп от рождения, ей нашептали доброжелательные коллеги с рецепции салона красоты.

      «Поэтому-то он массажист от Бога. Он видит руками», – сказала одна.

      «У него нет ни одного свободного дня. Все сеансы расписаны на несколько недель вперед постоянными