Монстр. Анна Волок

опадались машинки, обертки от конфет, книжки и мячики. Мячики – особенно часто. Днем они стучали по полу, надоедая соседям, но, в конце концов, всегда оказывались здесь или под шкафами. Многие задаются вопросом, почему мы выбираем именно кровати? Потому что на них спят дети? Нет, просто под ними интереснее всего. Я всегда любил фантики, их шуршание так здорово пугало ребят надо мной, питая меня их страхами. Всех без исключения… до того часа, пока не появилась она с ее «привет». Признаюсь, я растерялся – не знал, что ответить.

      – Эй, ты меня слышишь? – позвала она снова. – Поговори со мной, пожалуйста.

      Ее ровный голос привел меня в чувства. Она правда обращалась ко мне. Странный, необычный ребенок.

      – Спи. Здесь никого нет, – решил ответить я и приготовился отправиться на поиски достойного ужина в этом доме. Хотелось поиграть с фантиками, услышать всхлипывания и учащенное биение сердца над собой.

      – Меня Даша зовут, – маленькая ручка появилась передо мной, точно для пожатия.

      – А меня Вух, – произнес я неожиданно для себя, напрочь забыв про обед и фантики. – Чего ты не спишь?

      Странный вопрос. Большинство из нас сами добиваются, чтобы дети не спали, а дрожали, прячась под одеялами, звали мам и пап, кричали и плакали. Наверное, я просто повторил ее вопрос. Зачем? От удивления? Все же я никогда не общался с людьми.

      – А ты? – спросила она.

      – А я днем сплю.

      – Правда? Здорово. Я бы тоже хотела спать днем! Можно к тебе?

      – Ко мне? – я совсем удивился, осмотрев свое скромное пристанище. – Но ведь тут скучно, даже фантиков нет!

      – Каких фантиков?

      – Конфетных.

      – Ну так все правильно. У меня ведь нет конфет, поэтому у тебя нет фантиков.

      Ее ответ показался логичным. Даже слишком. Из любопытства, чем еще она может меня удивить, я махнул лапой.

      – Ладно, спускайся.

      На Даше была серая пижама. Короткие темные волосы закрывали пол-лица. В руке она что-то сжимала. Не успел я испугаться, как раздался щелчок, и тут же мои глаза защипало от боли. Я шикнул, зафырчал и уже собирался раствориться, как она отвела фонарик в сторону.

      – Ой, прости! Я не знала, что тебе будет больно, просто хотела тебя увидеть. Не уходи, пожалуйста…

      Она что, мысли читает? Я проморгался, все еще недовольно фыркая. Что-то заставило меня остаться даже после ее обидной выходки. Может, голос, полный раскаяния, а может, все тот же интерес, что же случится дальше. Голод все еще давал о себе знать, вот только обедал я каждую ночь, а с детьми не общался ни разу.

      – Не уйдешь? – осторожно спросила она.

      – Ладно, останусь, – проворчал я, протирая лапой два нижних глаза.

      Даша помолчала немного, рассматривая меня в слабом свете ослепительной штуки. Я все никак не мог вспомнить, как она называется.

      – А ты совсем не такой, каким я тебя представляла, – наконец улыбнулась она, удобнее размещаясь напротив. Я почему-то смутился.

      – А какой?

      – Похож на моего пёсика, – она запнулась. – Бывшего пёсика. Он ушел на небо недавно. Раньше мы спали вместе, я так по нему скучаю.

      От таких откровений я не знал куда деться и даже отодвинулся от нее. На всякий случай.

      – Только у него было два глаза, а у тебя пять. И зубы у него были поменьше. Но в остальном… Слушай, давай поиграем! – она приблизилась, и мне стало неуютно.

      – Да во что здесь играть? В прятки, что ли?

      – В крестики-нолики, – улыбнулась она и тут же начертила пальцем в пыли решетку, поставив по центру крестик. – Ставь нолик.

      – Где?

      – Где хочешь.

      – А в чем смысл?

      – Нужно поставить три нолика или крестика в ряд, так, так или так. У тебя нолики, у меня крестики.

      – Ну ладно, – я нарисовал кружок, она – крестик, я снова кружок, она наискосок перечеркнула ряд и заулыбалась.

      – Я выиграла. Давай еще.

      Что-то громыхнуло, как будто ударили в стену. Послышались скрежет и крик, или, точнее, плач – тонкий, без надрыва. Можно было подумать, что это и не плач вовсе, а скулеж, но я был подкован в вопросе рыданий и хорошо отличал одно от другого. Решил бы, что мои братья веселятся, если бы не знал, что в этой квартире живет только один ребенок.

      – Не бойся, – она сама дрожала, но почему-то решила, что испугаться должен именно я. – Он уже заходил сюда. Сегодня он уже не придет.

      – Кто? – заинтересовался я.

      – Папа.

      Я лишь фыркнул. Все-таки какая-то слишком умная попалась мне жертва: в мудреные игры выигрывает, о том, что монстры вроде меня боятся родителей, знает. Не зря пугали нас Старшие «новым поколением», говорили, что нужно быть аккуратнее, хитрее, изобретательней, иначе дети быстро привыкают. А взрослые еще и помогают им: снимают фильмы про таких, как мы, рассказывают сказки с хорошим концом. Может, перестать быть дружелюбным прямо сейчас, напугать ее до полусмерти?