Но ровно в тот момент, когда Бисмарк преодолел середину спуска, за их спинами раздалось недоумённое урчание.
– Твою ж за ногу, откуда так не вовремя?!
Нимфа невнятно выругалась. Уши разведчика уловили шлёпанье ног заражённого, бросившегося к ним из жидких зарослей на вершине останца. Как он там очутился и почему не среагировал на их появление раньше – тот ещё вопрос. Спасибо хотя бы за то, что копытами не стучит, значит, там угроза не страшнее жрача. Который, впрочем, вполне способен и сейчас устроить массу неприятностей тем, кто остался наверху, а Бисмарка отдать на волю гравитации.
– Держись!
Лунь почувствовал, как девушка бросила верёвку, и резко возросшая нагрузка потащила его к краю обрыва. Разведчик шлёпнулся на пятую точку, ощущая, как подошвы ботинок скребут по камню задниками. Руки обожгло заскользившим в них паракордом. Осознав, что если он сейчас разожмёт пальцы, то болтающийся внизу напарник отправится в стремительный полёт, Лунь стиснул зубы и откинулся назад. Пятки очень вовремя нащупали выемку в каменном массиве, позволив задержать скольжение. Шнур заскрипел, перетирая синтетические волокна об острый край камня, затрещали связки и мышцы. Тело охотника напряглось, удерживая критическую нагрузку, но положение худо-бедно стабилизировалось.
Урчание между тем опасно приблизилось, и в этот момент нимфа начала стрелять. Стрелять суетливо, нервно дёргая спуск и заставляя пистолет неравномерно чихать глушителем. Так стреляет человек, который пытается максимально быстро опустошить магазин. Куда подевалась её всегдашнее хладнокровие, которое в любых, самых критических ситуациях позволяло ей валить даже серьёзно развитых заражённых одним-двумя выстрелами? Мысль эта молнией мелькнула в голове у Луня, но тут же была вытеснена болью в обожжённых руках. И что гораздо хуже – он почувствовал нарастающее онемение в правой, только-только восстановленной руке.
На пятом или шестом выстреле урчание наконец оборвалось и послышался шум упавшего тела.
– Быстрее!
Разведчик прохрипел