Гость с того света. Сергей Долженко

нудного утомительного допроса превратились в далекое воспоминание, трудноразличимое, пожелтевшее, точно старый фотоснимок.

      – Где останавливались? Частный пансионат, гостиница? Номер комнаты, где проживали…

      Аня стояла в дурацких казенных тапочках перед суровой теткой, на которой синий кургузый пиджачок плохо сочетался с юбкой в крупную коричневую клетку, и еле сдерживала слезы. Мало того, что на посту ГАИ перед Сочинском аэропортом их продержали больше часа, так еще за двадцать минут до посадки в самолет заставили отвечать на глупые, бесцеремонные вопросы.

      – Гостиница «Дагомыс», комната 619, кажется… я не помню!

      – Почему «кажется»? Вы редко бывали у себя? Почему? Куда-нибудь выезжали?

      Аня покраснела, слезы навернулись на глаза.

      – Ну, да… один раз ночевали в мотеле.

      «Господи, почему она должна выкладывать эти подробности? Именно в кемпинге, в тесной комнатушке с тонкими пластиковыми стенками…»

      – Где он расположен, по какому шоссе? Как называется?

      Оказывается, она хорошо помнит мерцающие разноцветные неоновые буквы, восточной вязью сложенные в слово «Амина» под высокой черепичной крышей. Когда они сворачивали на его «Феррари», фары высветили на столбе цифру пятнадцать. За конторкой, выдавая ключи, горбоносый смуглый паренек с гладко зачесанными назад черными волосами с такой сладенькой понимающей улыбочкой скользнул по ней взглядом, что у нее тогда не только щеки, но и плечи покраснели…

      – Пятнадцатый километр в сторону Мацесты. Поворот налево. Извините, – все же она нашла в себе силы съязвить, – рекламный проспект не сохранился.

      – Включите, пожалуйста, подсветку мобильного телефона. Спасибо. В этом кармане сумки что за провода видны на мониторе?

      – Гарнитура к мобильнику. Наушники, микрофон…

      Плоский диск ручного металлоискателя прикасается к груди, животу, скользит ниже…

      – Снимите ремень, положите в коробку с обувью.

      – Я не могу снять ремень, – прошептала она, прикусив губу.

      Офицер, стоящий рядом с теткой, кинул на нее настороженный взгляд.

      – У меня замок на джинсах сломался, – еще тише добавила Аня.

      – Подойдите ближе, положите руки на стойку.

      И, о ужас!, грубые сильные, совсем непохожие на женские, руки ощупали ее талию, жестко прогладили бедра…

      Тетка выпрямилась.

      – Ремень без металлических предметов, можете не снимать. Откройте сумку. Что находится в этом футляре?

      – Не знаю.

      – Почему? Вы сами укладывали багаж или вам кто-то помогал?

      – Славка! Скажи, что в нем? Ты говорил «сюрприз»… – повернулась она беспомощно к стоящему рядом высокому молодому человеку в короткой джинсовой курточке.

      Тот нежно взял ее под локоть, и с заученной широкой ослепительной улыбкой обратился к мучительнице:

      – Все о’кей. Не стоит беспокоиться. Маленький подарок для моей невесты.

      Слово «невеста» Аню не покоробило. Пусть как угодно назовет, лишь бы это побыстрее закончилось.

      – Откройте.

      – Я бы не хотел…

      – Открывайте!

      Молодой человек поколебался, но послушно взял обтянутую алым бархатом коробочку, щелкнул кнопочкой. На алой же подушечке рассыпали лучистые искры две крохотные золотые сережки. С бриллиантами.

      – Вот, – вздохнул он виновато и в то же время не скрывая самодовольного торжества.

      – Где приобрели? Покажите чек, – невозмутимо продолжила тетка, на которую изящная драгоценность не произвела никакого впечатления.

      – Сумасшедший! – раздраженно бросила Аня. – Забери! Кто тебе разрешил делать мне такие подарки?

      – Но я думал, чтобы ты откроешь дома.

      – Забери немедленно.

      Она хотела даже топнуть ногой, но вспомнила, что стоит в тапочках и не стала делать этого.

      – О» кей. Вот чек. Приобрел в ювелирном киоске Гранд-отеля вчера, девятого ноября. Я могу забрать?

      – Да, – кивнула допросчица, внимательно изучив чек. – Возьмите ваши вещи, – положила перед Аней коробку с кроссовками, сумочкой, проверенными на интроскопе. – Кто вас встречает в Москве?

      Допрос продолжался еще десять невыразимо тягостных минут. Аня вспомнила, как он называется. Профайлинг. Предполетное психологическое тестирование пассажиров. Еврейская выдумка. Ответ воздушным террористам. Его ввели после того, как жизнь в мирной России стала страшнее жизни в вечно воюющем Израиле.

      Психолог принялась за другого пассажира, но Аню за стойку спецконтроля не пропустили. Дежурный офицер взял ее документы и вышел.

      – Кошмар какой! – выдохнула она и присела на роскошный диванчик в холле, бросив спортивную сумку себе под ноги. – И это называется зал повышенной комфортности.

      Слава присел рядом.

      – Успокойся.