Точка перемен. Любовь Курилюк

убу, стала аккуратно подправлять маникюр.

      Зазвонил телефон, Лера быстро ответила:

      – Да! Алло! Анька, ты?!

      Женщина даже взвизгнула от радости, вскочила, заулыбалась.

      – Приехала? Ну молодец же! Умничка! – лепетала Лерка. – Когда встретимся? Мои? Мои… Ну… А что мои? Переживут! Мы сколько не виделись? Два года? Три? Пришли фотку, какая ты теперь? Да? Скинешь? Ну давай. Слушай, я тут затеяла ногти красить, как закончу, перезвоню. Целую! Завтра? Неее… У ребят хоккей… Лига там какая–то… Может на следующей неделе? Обязательно надо увидеться!

      Лера опять уселась за стол, запахнула поплотней халатик и, уверенно кивнув, поставила перед собой баночку с ярко–красным лаком, потом, представив его на своих ноготках, отставила обратно, взяла тёмно–вишнёвый с блёстками.

      Включив музыку в наушниках, она замурлыкала, орудуя кисточкой…

      За спиной хлопнула кухонная дверь, перед Леркой выстроилась маленькая команда – два её сына, десяти и двенадцати лет от роду, и муж Николай, огромный, широкий во всех местах мужчина, грозный, с бородой и усищами. Лера, застыв на миг и почувствовав, что на неё смотрят, подняла глаза и, резко дёрнувшись, разлила на скатерть весь свой тёмно–вишневый, с блёстками, лак.

      – Это чтоооо?! – уставилась она на стоящих перед ней людей в противогазах. – А мне? Надо бежать? Мы горим? Коля, а как же я?!

      Николай сдернул с головы защиту, распахнул форточку, кивнул сыновьям, чтобы вышли. Те, толкаясь в дверном проёме плечами, послушно ретировались и прикрыли за собой дверь.

      – Лер, заканчивай это! Каждый день ты перекрашиваешь свои ногти. Каждый, я повторю ещё раз по слогам, каж–дый день! Ты не осьминог, Лера! Ты не паучиха, у тебя не сто рук и ног! Десять ногтей могут как–то пожить недельку без метаморфоз? Или нет?! У меня слезятся глаза, у меня в горле всё чешется от этого! – Коля ткнул пальцем в ярко–вишнёвую лужу на столе, источающую резкий, характерный запах. – Ребята тоже дышат этим! Ты нас травишь, Лерка! Что происходит?! Тебе нечем заняться? Может, болезнь какая? Ну давай обои в квартире тоже каждый день переклеивать. И машину менять…

      Лерка, стараясь кое–как запихнуть обратно во флакон уже подёрнувшийся пленочкой лак, орудуя кисточкой и пачкаясь, смущенно пожимала плечиками, отводила глаза. А потом, топнув, вдруг подняла голову, глядя снизу вверх на громилу–мужа.

      – Да, и что?! И крашу! А что я ещё тут у вас вижу? Какие у меня радости? Каша по утрам и спагетти по вечерам? На выходных игры, эти бесконечные игры. Шайба, ворота, всё мельтешит, я ничего не понимаю, но ору, потому что орут все, я вскакиваю, потому что все вскакивают, а я ведь ничегошеньки не вижу! У меня зрение, Коля! А я очки не хочу носить! Я в них некрасивая! А с ногтями я красивая, понимаешь?! И ты давно не замечаешь этого! Ты!.. Ты!.. И уеду я от вас! Запах им не нравится? А мне с оравой мужиков жить не нравится: еда сначала есть, а потом сразу нет, чистота есть, а потом тоже её нет. И так каждый день, Коля! А у меня работа, у меня ответственный пост, документы, я должна же как–то это вывозить, а я уже не вывожу. Всё. Ну вот… Ещё и ноготь сломала… Нет, Николай, вы как хотите, а эти выходные без меня.

      – Лера! Ну ты чего? Ты просто попей кофе… Сделать? Или вот, возьми конфетку. Хочешь «Батончик»?

      – Не хочу я никаких конфет, и кофе не хочу, я устала, понимаешь?!

      – Ну и отдыхай, кто мешает–то? Сиди и отдыхай. Только убери ты возюкалку свою! Ради Бога, убери! Запах глаза режет! И выкинь их все, не надо больше лака в нашем доме. И в салоны эти не ходи, не трать деньги, лучше ребятам новую экипировку купим. Рубашку мне погладь ещё, у меня встреча сегодня, важная! – Николай поднял вверх указательный палец с обгрызенным, плоским ногтем. Тот мелькал перед Леркиным взором, ходил туда–сюда, трясся, и она даже подумала, что такой ноготь красить одно удовольствие – большой, широченный, лак на него ляжет красивым слоем… – А в субботу ты нам бутеров настрогай, ребята биться пойдут, с «Красными быками» матч, сама понимаешь… К восьми поедем, будь готова. Ну, я пойду, пусть проветрится помещение, а потом обед сваргань. Лер, выше голову, мы же команда!

      Он сгрёб жену, приподнял, стараясь не испачкать джинсы в вишнёвом лаке, вытянул губы трубочкой, ожидая, что Лерка ответит на его поцелуй, но жена только покачала головой…

      – На место поставь меня, – тихо попросила она. – Аня вернулась, я к ней поеду. На пару дней. Мне надо.

      – Но… Лер, не ко времени сейчас это. Раз приехала, то пусть подождёт, освоится пока дома, а ты с нами… Ребята же биться будут!

      – Нет, мне надо. Бейтесь без меня.

      Валерия отвернулась, сложила руки на груди, уставилась в окно.

      Николай, помычав рядом, махнул рукой.

      – Делай, как знаешь… Но как–то это не по–семейному… Аня… И чего она приехала?.. – бурчал мужчина, выходя из кухни, расчихался на пороге, охнул, приложившись плечом к дверному косяку, оглянулся, не пожалеет ли его Лерка, но та, закусив губу, гордо и отрешённо смотрела в окно…

      ***

      … Аня вернулась в родной город, в свою квартиру, так ничего и не добившись в жизни. Несколько лет