Нарисуй её тень. Эльвира Смелик

о предполагаемой клаустрофобии, не высказалась про странность характера, только приподняла брови и предложила:

      – Проходи.

      Квартира была двухкомнатной, самой обычной, но Костя ничего экстраординарного увидеть и не ожидал. Даже особо не всматривался в интерьер.

      Кажется, Женя не знала, что ей делать с незапланированным визитером. Она провела его в одну из комнат, не слишком большую. Шкаф, диван, два кресла, стол, а за столом сидел Илюша. Перед глазами тетрадь, в руке ручка. Уроки делал.

      Сначала Костя подумал, что это детская комната, но потом понял – мамина. И диван один, да и обстановка довольно строгая, и порядок. Комнаты, где живут дети и подростки, выглядят совсем по-другому. А Илюшка здесь только потому, чтобы хоть так оказаться поближе к маме.

      Женя заглянула в тетрадь к брату.

      – Илья! – произнесла расстроенно. – Так ничего и не сделал. Долго еще?

      Илюшка отвечать не стал, сердито засопел и показательно нацелился ручкой в пустой лист.

      Костя взял за спинку соседний стул, придвинул его поближе к Илюшкиному, уселся.

      – И на чем ты тут затормозил?

      Не стал смотреть, как отреагирует Женя, а она чуть-чуть постояла за спиной и куда-то ушла.

      Кое-как разделались с русским. Красивым почерком, судя по всему, первокласснику Илюшке обладать не дано.

      Несмотря на то, что страница была расчерчена во всяких возможных направлениях, и в двойную линейку, и в косую, буквы никак не хотели выстраиваться ровно и ограничивать себя выделенной им полоской. Не сиделось им чинно. То подскакивали вверх, то провались под линию, то раздувались от важности.

      К математике Костя слегка спекся. Хорошо, Илюшка заверил, что справится сам. Математику он любит и задачки щелкает, как орешки.

      Костя ободряюще, но осторожно хлопнул его по плечу, а сам отправился искать Женю.

      Нашел на кухне.

      Она стояла спиной к двери, перед кухонным столом, что-то держала в руках, но ничего не делала. Плечи печально опущены. И очень захотелось подойти и обнять, скользнуть ладонью вдоль по руке. Чтобы отогнать грусть и одиночество. Чтобы поделиться силой. Но Женя услышала его шаги, выпрямилась, обернулась.

      – Будешь с нами ужинать? – спросила как-то чересчур официально, руководствуясь только законами гостеприимства.

      Совсем как в Илюшкиной тетради: вот одна строчка, а вот другая – две узкие полоски, а между ними одна широкая, разделительная, на которую не рекомендуется выезжать.

      – Я, конечно, не как твоя мама. Не специалист. Но есть можно.

      ***

      Когда вернулся домой, мама спросила:

      – Ты где был?

      Костя, не раздумывая, ответил:

      – У Жени.

      Зато Инна Владимировна задумалась.

      – У какого Жени?

      – Да не у какого, а у какой, – поправил Костя, но заметив прежнее непонимание в маминых глазах, разъяснил доходчиво: – Которую ты вчера к нам привозила. У нее еще брат, а мать лежит у тебя в отделении.

      – И ты к ним ездил? – на лице у Инны Владимировны отразились еще большее недоумение и, кажется, недовольство. –