Ночной принц. Сергей Абрамович Ауслендер

же вы хотели бы, чтобы я назывался? – робко возразил Миша, будто сам не совсем уверенный в своем имени.

      – Ваше Высочество, – начал барон, изящно нагибаясь. – Я очень ценю вашу затею. Я восхищен, но Цилерих груб и материален. Он знает несколько штук уличного шарлатана и думает себя всемогущим. Доверьтесь мне. Я умею ценить тонкие чувства.

      – Браво, браво, барон. Вы отличный дипломат, но ссориться со мной я вам не советую.

      – Если вы не замолчите, я вышвырну вас, как последнюю собаку. Мои полномочия, – пронзительно закричал барон.

      – Плевать я хотел на ваши полномочия. Моя находка, – прервал его старик и сделал хищное движение, как бы желая оттащить Мишу в свою сторону.

      – Почтенные господа, потише. В моем заведении десять лет не было такого шума. Не ссорьтесь, ради Господа, – подкатился на возвышающиеся голоса собеседников толстый запыхавшийся хозяин. – Дома разберете ваши ссоры. Пейте вино. Сейчас Степанида споет «Верныя приметы», наимоднейший романс. Не ссорьтесь, почтенные господа.

      Музыканты потеснились на своем возвышении, и двое цыган, низко кланяясь и приветливо кивая знакомым, выбежали, звеня серебряными подковами. Цыган, немолодой, необычайной толщины, в белом с позументами кафтане, даже как будто не плясал, а так просто, стоя на месте, пошевеливал плечами, повертывал в руках шляпу, изредка причикивая и притоптывая одной ногой; выходило же прекрасно, ловко, живо, благородно.

      Взвизгивая и руками всплескивая, начала Степанида:

      «Ах, зачем, поручик,

      Сидишь под арестом,

      В горьком заключеньи

      Колодник бесшпажный».

      Цилерих казался живо заинтересованным. Он подпевал цыганке, хлопал рукой по столу в такт и только иногда взглядывал на Мишу, которому, нагибаясь через стол, барон шептал:

      – Одно слово, Ваше Высочество, одно слово, и все будет исполнено. Не только высшею мудростью соединены мы, но и постоянною готовностью во всем, не щадя живота, помогать взалкавшему брату. Доверьтесь мне. Откройте ваши желанья.

      Миша разглядывал белую с отточенными ногтями руку барона; на левом мизинце заметил он черный перстень.

      – Вы и ваши друзья – массоны? – спросил он вместо ответа.

      – Видимость, только видимость, – нагибаясь еще ниже от Цилериха, заговорил тот, – не все ли равно, «Петр к Истине», «Владимир к Порядку»? Все это только оболочка. «Ночного Принца» ищем мы, и находим, и служим. В исполнении воли его последняя истина. Избранный не должен противиться.

      Лицо барона не менялось, розовое, в белокурых локонах.

      Цыганка кончила, красной шалью размахивая, соскочила с возвышенья и обходила зрителей с тарелкой. Смеясь, она отбивалась, когда кто-нибудь из студентов старался слишком упорно задержать ее, схватив за талию. Подойдя на знаки Цилериха к столу, она заговорила, улыбкой показывая белые зубы:

      – Щедрый барин, счастливый. Дай ручку, погадаю.

      Миша тупо и пристально смотрел на женщину. Из-под платка выбились