Ночной принц. Сергей Абрамович Ауслендер

что и достанется!

      При этих словах первым вскочил Неводов и беспокойно стал разыскивать фуражку и шинель.

      Игроки побросали игру и стали расспрашивать о случившемся. Несколько человек приняло предложение ехать спасать Театральное училище.

      Весело начали одеваться.

      Неводов выскочил первым.

      – Эк его, будто муха укусила, когда о девчонках услышал, – громко засмеялся Поварин и, выпив последний стакан, обжегший горло, тоже стал собираться.

      Холодный дождь шел, не давая надежды на скорое прекращение. Ветер с моря рвал шляпы. Огромные лужи посередине Невского грозили в близком времени превратиться в бурный поток.

      Громко разговаривая, шлепали офицеры по колено в воде.

      Поварин с тайным злорадством наблюдал за волнением Неводова.

      «Нагадить бы ему хорошенько, чтобы помнил, дозволено ли злодейство. Тоже, филозоˊф!» – с упрямой злобой думал князь Матвей.

      Мойка вышла из берегов. Фельдъегерь с большой казенной сумкой плыл на шестивесельной лодке по направлению к Зимнему дворцу.

      Немало труда стоило нашим путникам раздобыть свободного лодочника. Наконец, шаля и смеясь, они уселись, и угрюмый чухонец, не вынимая изо рта давно потухшую под дождем трубку, лениво загреб к Офицерской улице. Во многих местах вода достигала уже второго этажа, в окнах мелькали испуганные лица, по воде плавали принадлежности обихода; из крепости все чаще и чаще доносился тревожный гул пушек.

      Проехав по Вознесенскому, офицеры свернули на Офицерскую и через открытые настежь ворота попали на обширный двор Театрального училища.

      Дрова, которыми бывал всегда завален двор, теперь плавали по воде и мешали пробраться к небольшой стеклянной галдарейке, где прибытие офицеров уже было замечено. Офицеры старались растолкать дрова руками, но все же скоро лодка остановилась, и чухонец, флегматично сложив весла, объявил: «Нет».

      С галдарейки смотрели, прижавшись к мутным стеклам, несколько воспитанниц, пользуясь смятением начальства.

      – Вот Танюша, а это, кажется, Лизанька Бобик, – вглядываясь в окна, называл Сашка Пухтояров.

      – Да, это Лизанька, – промолвил вдруг всю дорогу молчавший Неводов и страшно смутился.

      Все со смехом обернулись к нему.

      – Ай да Неводов! С самой хорошенькой из всего училища шуры-муры завел, а еще тихоня! – смеялись товарищи.

      Неводов чуть не плакал.

      В эту минуту распахнулось одно окно и раздался звонкий, почти плачущей голос:

      – Господи, котеночек-то утопнет!

      – Это Бобик! Ай да девчонка – пальчики оближешь! – толковали в лодке, разглядывая Лизаньку Бобикову.

      Князю Матвею даже в голову ударило, такой нежненькой показалась она ему в раме окна, с золотистыми, немного сбившимися волосами, большими темными глазами, тонким, будто вырезанным профилем, стройная и хрупкая, жалобно протягивающая руки к рыжему котенку, вцепившемуся в полено и действительно каждую минуту близкому к гибели.

      Неводов сделал порывистое