ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества. Кэт Бохэннон

менее склонную к риску, и эти черты, по-видимому, сохраняются на протяжении всей жизни особи. Они меньше исследуют окружающую среду. Меньше взаимодействуют с другими представителями своего вида. Более пугливо реагируют на неизвестные раздражители. Любят перестраховываться. С другой стороны, дети, выкормленные молоком с низким содержанием кортизола, исследуют больше. Они более социальны. Они проводят больше времени, играя со своими товарищами по норе. И когда они вырастают, их личность, как правило, имеет те же черты. Формирование личности зависит от многих факторов, но, по крайней мере, среди видов, которые мы можем изучать в лаборатории, состав потребляемого молока уже является сильным прогностическим фактором[32].

      Но прежде чем мы обвиним в нашей социальной тревоге переутомленных матерей, давайте подумаем об эволюционных причинах этого паттерна. Быть социальным требует энергии. Если молоко – а это все, что вы пьете в детстве, – содержит меньше сахара или если вы можете сосать грудь реже, чем хотелось бы, то у вас меньше энергии. Вы хотите сберечь эту энергию, чтобы ваше молодое тело смогло превратиться во что-то, что сможет дожить до взрослой жизни. Тратить эту энергию на буйную разведку и общение неразумно. Живя в очень опасном мире, вы «узнаете» по уровню кортизола и другим компонентам молока вашей матери, что бояться – это, наверное, хорошо.

      Молоко с высоким содержанием кортизола, как правило, также богато белком, что, по идее, помогает младенцу нарастить мышечную массу, полезную для скорейшего убегания в безопасное место. Молоко с высоким содержанием сахара, напротив, отлично подходит для создания жировой ткани – комфортного энергетического буфера – и для подпитки растущего мозга. В конце концов, мозг – это суперкомпьютер, работающий на сахаре. Чтобы быть общительным, требуется много умственных способностей – много сахарной энергии. Даже сейчас Homo sapiens, убедившие себя в том, что низкоуглеводная диета – это хорошая идея, в результате ощущают вялость, словно в голове туман[33].

      Тем не менее нельзя сказать, что лучший сценарий – это молоко без кортизола. Низкое и стабильное количество кортизола в молоке матери помогает ее потомству в более позднем возрасте. Если питьевая вода крысы-матери содержит низкий уровень кортизола, ее дети будут лучше справляться с тестами в лабиринте, лучше ориентироваться в пространстве и, как правило, будут менее подвержены стрессу при столкновении с проблемами, по сравнению с крысами, чьи матери не пили воду с дозой кортизола.

      Было проведено не так много исследований, в которых проверялась бы непосредственно взаимосвязь уровней кортизола у матери во время кормления грудью и характера ее ребенка. Кроме того, характеры многих детей со временем меняются (ужасные двухлетки – это не навсегда). Но одно исследование показало, что, когда уровень кортизола у кормящей матери превышал определенный порог, она с большей вероятностью описывала своего ребенка как «пугливого» или робкого. Чего не делали

32

 Неясно, верно ли это и для таких глубоко социальных существ, как люди. Здесь, вероятно, в игру вступает генетика. Но если личность – это нечто, формируемое набором влияний на протяжении всей жизни, и уже известно, что молоко оказывает влияние на других модельных млекопитающих, то было бы глупо сбрасывать его со счетов. Скорее молоко (особенно его очевидные сигнальные компоненты, такие как кортизол) является одним из многих путей формирования коммуникации между телами матери и младенца.

33

 В ряде статей обсуждались преимущества и недостатки для мозга так называемой кетогенной диеты. Я не собираюсь давать советы по питанию, но, по крайней мере когда речь идет о типичной диете наших ближайших родственников – шимпанзе и бонобо, – сразу понятно, что она состоит не из дрожащей груды мяса. Как всеядные-оппортунисты, они неплохо справляются с целым рядом диет, но каждая из них включает много фруктов и овощей, с небольшим количеством мяса, жуков, орехов и всего, что нужно. Со времен Ев шимпанзе и гомининов кишечник человека претерпел значительные изменения, но было бы неверным полагать, что рацион наших предков значительно отличался от рациона других всеядных человекообразных обезьян.