Закон бабочки. Наталья Володина-Саркавази

нравственные проблемы, но и реальная жизнь, повседневность – да, друзья мои! – голос режиссёра поднялся на высшую ступеньку пафоса – Жизнь, настоящая жизнь!

      Конфликтные ситуации, замешанные на повседневности и пропущенные через призму высокого искусства стали содержанием нашего спектакля, в котором немалую роль играет голос зрителя.

      Он вытер сопревшую лысину, поправил очки и продолжил:

      – Спектакль не прост по форме. Экспериментален. Частые обращения героев к зрителям – по сути приглашения к диалогу, который, мы надеемся, возникнет по окончании спектакля. Пьеса задевает за живое. У нас были случаи – режиссёр доверительно улыбнулся – когда дискуссия возникала не после! – внушительная пауза и поднятый указательный палец подчёркивали важность момента – а во время спектакля.

      Зал ошарашено молчал. Где-то в посёлке тоскливо взвыла собака, а в фойе прогремела ведром уборщица.

      – Это что ж, – спросил, наконец, самый смелый из зрителей, молодожён Витька Жуков, – по ходу действия говорить разрешается?

      Витька первый раз был на людях с молодой женой и потому вёл себя нахально.

      – Ну, говорить – режиссер сложил на животе пухлые ручки и ласково улыбнулся, – может, не стоит, но, если во время представления возникнет стихийный диалог о реальных ценностях жизни – мы будем его только приветствовать. За дело, друзья!

      Режиссёр принял аванс в виде вежливых аплодисментов, раскланялся и исчез за кулисами.

      С первых же реплик стало ясно, как глубоко и тайно влюблён рационализатор Саша в красавицу Валю. Она собирается замуж за начальника, который на корню губит рацпредложения и занимается приписками. Видя наплевательское отношения начальства к научно-техническому прогрессу, Валя разочаровывается в нём и возвращает ключи от квартиры и машины, которую начала уже понемногу водить.

      Зрители вежливо слушали, а один раз даже засмеялись, когда Валя, в порыве негодования, подошла к окну и с шумом его распахнула. Это символизировало порыв к новому, но… подоконник предательски зашатался, стенка скособочилась и Вале пришлось, рискуя жизнью, подпереть её плечом, пока с той стороны декорацию не подперли отнятой у уборщицы шваброй. В ответ на протестующий вопль уборщицы послышался угрожающий шип режиссёра – и спектакль покатил по накатанным рельсам.

      Ударной сценой была финальная, происходившая в квартире начальника, куда Валя пригласила голодного Сашу, чтобы по-матерински его накормить и ободрить. Чемодан с Валиными вещами и стопка книг ожидали у выхода.

      Героиня достала из холодильника каральку краковской колбасы и хрустальную салатницу, полную свежевымытых, в искринках изморози, овощей. Зрители вытянули шеи, разглядывая плоды невиданого деселе разноцветного перца, огурцы и помидоры.

      – Настоящие! – ахнули в первом ряду.

      – Сами вы настоящие. Муляжи. – прошипели во втором.

      В холодном воздухе по-весеннему запахло огурцами.

      – Я же сказал – настоящие! – обрадовались в первом.

      Внимание зрителей сосредоточилось на кончике ножа, которым, как кистью, создавался