Богатырь, жги!. Павел Барчук

сразу начинается. Выполни желание, выполни два… Ну, их. Слыхали мы эти желания… Девки орут, мол, красным молодцом оборотись, парням золото потаенное вынь-положь отдай. Не… За простым зверем только охотники гоняются. А их я не боюсь. Так чего позвал-то тебя… Ты ежли в богатыри надумаешь все-таки, по-настоящему, к лесу подойди, свистни три раза и меня позови. Приду службу служить. Ничего ты так, вроде… Хоть и заморский гражданин.

      Волк высказался, а потом засмущавшись, одним прыжком исчез за деревьями.

      Где-то в царском дворце…

      – Ну, что ж ты молчишь, боярин? Мнёшься, словно девка на сеновале, которая ужо пришла, а про честь вдруг вспомнила. Давай, рассказывай. Подробно. Как это оно вышло? Где Богатырь обещанный, иномирный? Не видать что-то… Запаздывает никак?

      Царь Герасим демонстративно приложил ладонь к своему челу, изображая, будто смотрит вдаль, а потом даже вытянул шею и покрутил головой.

      «Кловун из бродячего цирку, а не царь…» – Подумал Еремеев, но виду, конечно не подал.

      Да и вслух свои мысли тоже озвучивать не стал. У Еремеева сейчас главная задача – выкрутиться из сложившейся ситуации без проблем и с головой на плечах. Даже проблемы не так пугают. А вот голова… Без нее всяко боярину будет гораздо хуже, чем с ней. Герасим иной раз решения принимает резкие, воплощает их быстро. Ну, Яга… Ну, сукина дочь… Все испортила своим характером склочным. Недоплатили ей… Да пусть вообще спасибо скажет, что в Тридевятом царстве ведьм на кострах не жгут. Как, вон, у немчуры. Главное, чтоб эта дрянь царю правду донести не успела. По крайней мере, не раньше, чем Еремеев свою версию случившегося расскажет… Ну, и конечно, беспокоили Еремеева слова бабки про мужскую силу, завязанную в узел. Он, как из леса вернулся, первым делом схватил Марфу Ильиничну, да в опочивальню потащил. Надо было проверить, все ли в порядке. В общем-то… Ни черта не все… Но с этим вопросом боярин решил чуть позже разобраться. Яге такие выкрутасы с рук не сойдут.

      – Ну-у-у? – Царь перестал кривляться и снова принял расслабленную позу.

      Вот уже почти час самодержец сидел на маленьком деревянном стульчике, который притащил заботливый служка. Сидел не просто так, а вытянув босые царские ноги вперед и подставив царское лицо солнечным лучам. Его парадный наряд был задран до колен, корона немного съехала набок, и не падала лишь потому, что ее тормозило одно ухо. Уши у царя, кстати, выдающиеся. Во всех смыслах. Вокруг самодержца, расположившегося на табурете, бродили козы, куры, петух и даже парочка свиней.

      Конечно, царю такое окружение совсем ни к чему. Будто и не царь он вовсе, а обычный сельский мужик. Но Герасим подобным способом пытался воплотить два дела разом.

      Во-первых, разговор у него с главой совета был тайный, секретный, поэтому пришлось царю из терема выходить, да тихое место искать. В тереме покою совсем нет. Проходной двор какой-то, а не терем. А самым тихим местом в царском дворце неожиданно оказался скотный двор. Вот ведь и не подумаешь…

      Сначала царь, увидев боярина Еремеева, который в дверях