Традиции & Авангард. №1 (20) 2024 г.. Коллектив авторов

кровати у меня не было. Спал на постеленном прямо на полу матрасе. Однажды вижу: из подъезда дома напротив какие-то вещи выносят. Освобождали квартиру; может, кто умер. Родственники наводили порядок. Как это у нас бывает… Барахло какое-то выбрасывают. Что-то из мебели выносят… Времена такие были, что люди даже не потрудились свой мусор на помойку отнести. Свалили во дворе.

      – До лучших времён?

      Артём не реагирует.

      – И там была кровать – железная сетка с деревянными спинками. Как в общежитии у нас. И я такой: всё же лучше, чем на полу! Будет, будет и у меня теперь кровать! Поздний вечер, зима. Я и не разглядел, в каком состоянии кровать. Дотащил до своего подъезда, поднялся с этой хреновиной по лестнице на свой четвёртый этаж, занёс в квартиру. По ходу несколько раз стукнул железякой об углы, перила. Пока карабкался. А при этом боялся, соседи заинтересуются. Я ж лишний раз там ни с кем не контактировал да и вообще не контактировал: зашёл – вышел. Жил-то без прописки. Втащил кровать – и только тогда разглядел… Из деревянной спинки мелкие гниды там и сям выглядывают. Червячки, мокрицы, хрен их знает, что за гадость там поселилась. Выковыряю, подумал, сколько их там: три, четыре… Оказалось, обе спинки кишат этой дрянью. Противно стало… И тащить вот так же – силы закончились. Хотел в окно выбросить. Хорошо, одумался. Или рамы там старые просто не открывались, а то и метнул бы со всей дурацкой мочи. В те времена я мог такое отчебучить. Четвёртый этаж. Короче, опять тащил по лестнице, стукаясь этой гнидской кроватью об углы. Бросил внизу, возле подъезда. Наутро выхожу. Два сугроба, между ними кровать эта дурацкая: на сетке какой-то пацан, как на батуте, прыгает…

      За соседним столиком оживлённо, хотя и приглушая голоса, укрывшись в тени кафешного зонта, переговариваются трое военных. Обращаю внимание, что пьют охлаждённое белое. Закусывают салатами. Для московской жары – то что надо.

      Женщина с увеличенными губами и пониженной социальной ответственностью, до сих пор просто сидевшая за пустым соседним столиком, никак не привлекавшая внимания, вдруг обращается к военным с просьбой налить вина: мучает похмелье. Один из них, посмотрев на часы – половина пятого, – констатирует: для опохмела поздновато. И проститутке:

      – Мать, дай пообщаться.

      Допив кофе, берём по бокалу вина. Такого же. Артём свой приканчивает быстро. Заказывает второй, но его пьёт медленно. Во время рассказа о вине забывает.

      – Мы с ней в институте не обращали внимания друг на друга. А тут случайно на «Баррикадной» встретились. Несколько раз по телефону «о жизни» говорили. Раз я к ней как-то на работу приехал. Она официанткой трудилась. С дипломом инженера не так просто, оказалось, устроиться, как мы все тогда поняли. Даже у неё с пропиской-квартирой далеко не сразу получилось.

      Получив, как и Артём, вначале девяностых диплом, я, в отличие от него, уехал в родной Омск. Рассказываемая трепетная история – как раз из того послеинститутского периода.

      – Я понимал, – продолжает Артём, – у неё были мужчины. Но подумал тогда: ерунда…

      Мы