Простушка для Генерального. Рокси Нокс

чем она рухнет в клумбу с цветами.

      – Так что? – стискиваю ее за талию.

      – Что что? – взмахивает длиннющими ресницами.

      – Ты не ответила.

      – Я – заведующая складом съемочного реквизита, – заявляет гордо. – И ваша Анфуса Голая сама будет платить за ту раритетную вазу, которую разбила.

      – Анфуса Голая?

      И тут я понимаю, что Кирилл Игоревич Таранов сегодня круто попал. Если она дала Фисе прозвище не в бровь, а что называется в глаз, и не стесняется его озвучить, то что же будет с другими людьми, присутствующими на мероприятии?

      Придется запечатать этой несносной девице жало, чтобы не жужжала, иначе… иначе…

      Проклятье!

      Глава 3

      Платье пчелки меня не спасло, все равно пришлось ехать с Тарановым на собрание богачей. Что я там буду делать? Они же будут надо мной насмехаться.

      Когда я узнала, куда меня повезет начальник, то рухнула, как подкошенная. Лучше бы я провела этот вечер в своей кладовой, в окружении полюбившихся вещей. Пришлось надеть нелепый наряд, чтобы он меня отшил, но не сработало. Откуда мне было знать, что в его кабинете висит новенький с биркой наряд.

      Грубить боссу я не планировала. Оно само как–то вышло. Я ехала в машине и словно слышала его мысли: тупая девка, но на одну ночь сгодится.

      Нужно быть Анфисой Голик, чтобы по–настоящему его заинтересовать. Увы, я такими выдающимися данными не обладаю.

      Кирилл Игоревич скользит по моей груди взглядом. Это платье слишком открыто, в стиле Фисы Голой, и лифчик под него, конечно, не наденешь. Нетрудно ведь догадаться, что оно было предназначено стать Голик нарядом на вечер, если бы не их ссора.

      Поправляю бретельки и смотрю под ноги, чтобы не свалиться с высоченных каблуков.

      Таранов заводит меня в огромный зал, где красиво одетые люди ведут тихие неспешные разговоры, запивая слова шампанским.

      Официанты в белых смокингах и перчатках услужливо подливают газированное вино в опустошенные бокалы и предлагают маленькие бутерброды с икрой, буквально на один зуб.

      Эх, а ещё миллиардеры! Хлеба и икры пожалели. Поэтому их никто не ест. Все только напиваются.

      – Молчать и улыбаться, – шепчет мне босс на ухо, обдавая горячим дыханием.

      Возле нас останавливается официант с подносом, и я тянусь к бокалу, чтобы занять руки. Пить его не планировала, не люблю алкоголь.

      – Это лишнее, – шипит босс. – Если ты трезвая несешь чушь, то что будет, когда напьёшься?

      – Я не напьюсь.

      – Вот и не трогай ничего здесь. Вообще ни–че–го!

      В глазах защипало. Он думал, что я актриса, а я оказалась обычной кладовщицей. Теперь он пожалел, что взял с собой на вечеринку и стыдится меня. Как будто у меня на лбу написано: деревенская простушка, которая впервые в высшем обществе.

      – Где здесь туалет? – спрашиваю жалобно. Тушь вот–вот потечёт, надо бы найти рукомойник.

      – Господи, Лена, мы только пришли, а ты уже ищешь клозет. Потерпи, пожалуйста. Или у тебя живот прихватило? – очаровательно улыбаясь кому–то