Созидатель. Игнат Валунов

его высказываниям было заметно, что он не сомневается в успехе выставки. Проводив одобрительным взглядом последнюю из картин, Иннокентий вышел следом.

      Андрей завершил еще три полотна, и запас исходных материалов для творчества подошел к концу. Он не знал, чем занять себя в отсутствие работы. До момента, когда публика даст оценку его картинам, никто не собирался приносить ему новые холсты и краски.

      Однако ум Андрея по инерции продолжал генерировать где грациозные, где плутоватые сочетания разнородных вольных образов, и то, что он не мог запечатать их в застывшее мгновение, поместив на новое полотно, внушало ему чувство сильного внутреннего неуюта. Его еще не вызволенные на свет творения стремились превозмочь пока безнадежное небытие. Они вступали в разговор между собой, вовлекая в него своих предшественников, которые еще накануне находились в этой комнате. Одна из недавно написанных картин спросила воображаемую картину, почему она рассчитывает стать репрезентацией идеала. Нерожденная картина не понимала, из-за чего ее идеальность может быть нарушена, когда она дополнит собой мир вещей. Уже созданная картина говорила про непреодолимую разрушительную силу реальности, противостоять которой можно, лишь соглашаясь на условности, неизбежно коверкающие любой идеал. Невоплощенная картина предпочла скрыться в тени.

      Временами Андрей рассуждал о том, что любой новый образ, врывающийся в материальный мир из мира идей, может быть воспринят как конкурент некоему уже существующему в мировой культуре художественному образу, и, если новый образ, по мнению большинства, будет проигрывать существующему, уже скоро он может быть забыт публикой. Даже если старый и новый образы ни по какой логике не могут быть конкурентами, им обязательно надумают таких атрибутов, обладание которыми автоматически сделает оправданным их противопоставление. Андрей начал взвешивать содержания всех написанных им тут картин, стремясь понять, что из них будет выглядеть альтернативой мотивам, уже присутствующим в массовом сознании. И сразу выделил несколько ярких примеров. Сколько на разных картинах прежних эпох было изображено влюбленных, рассуждал Андрей, а на одном из полотен, которые находились теперь на выставке, присутствовали две белые фигуры в виде телескопически сложенных чаш. На верхней части обеих фигур было оставлено по красному пятнышку – там, где они соприкасались. При беглом взгляде на картину два соприкасающихся пятнышка могли быть восприняты как две пары губ, а белые фигурки, соответственно, как олицетворение влюбленных. Андрею было очевидно, что если большое число людей оценит эту часть его картины именно так, то вряд ли они подпадут под сильное впечатление, привыкнув принимать за идеал содержание классических картин. Но когда он добавлял на одно из своих полотен эти две белые фигуры, он не имел ни малейшего намерения снабдить картину символическим изображением влюбленных. Он просто создавал цветовые конструкции, которые вкупе должны были выглядеть частью