Дерево красной птицы. Ли Тэмуль

взгляд и, вытянув руку, по привычке властно сказал:

      – Лук и стрелы.

      – Я вам не служанка, господин. – Ее смех подобно звонким колокольчикам разнесся по пустынной улице. – Пять попыток. Я первая!

      Наун понял, что чуть не выдал себя, ожидая, что любой его приказ тут же безоговорочно исполнится. Он с раздражением следил за девушкой, которая умело натянула тетиву и прицелилась. Стрела просвистела в воздухе и вонзилась почти в самый центр вырезанного круга.

      – Ваша очередь. – Она самодовольно улыбнулась и отдала лук Науну.

      Ее самоуверенность немного выбила его из колеи, но он принял из ее рук оружие и прицелился. Когурёсцы всегда славились меткими лучниками, и каждый мальчик с ранних лет учился стрелять. Наун не был исключением и по праву гордился своими превосходными навыками. Неужели какая-то девчонка сможет его превзойти? Да никогда!

      Его стрела воткнулась чуть выше и еще дальше от центра, чем предыдущая, и принц скрежетнул зубами.

      – Нервничаете? – ехидно спросила незнакомка, даже не пытаясь скрыть ликования.

      Первый проигрыш поколебал уверенность Науна. Каждый его последующий выстрел был хуже предыдущего, тогда как девчонка со второй попытки отправляла свои стрелы точно в «яблочко». Он злился и на нее, и на себя из-за того, что ведет себя как капризный ребенок.

      – Что ж, победа за мной, господин! – Девушка ликующе воздела ладони, когда последняя стрела принца вновь попала за пределы мишени.

      Наун сердито сунул ей в руки лук и направился к трактиру. Ему нужно было срочно запить свой позорный проигрыш. Но в этот час, как назло, свободным оставалось только одно место: именно то, которое и стало яблоком раздора между молодыми людьми. Он выругался сквозь зубы, злобно сверкнул глазами на незнакомку и отправился во дворец.

      Возвращаясь домой, Наун снова и снова переживал поражение и ругал себя за недостаточную концентрацию. Прикидывал, что не учел движение ветра и слишком небрежно целился.

      Внезапно он осознал, что за время «поединка» ни разу не подумал о Кымлан. Ему было и совестно, и радостно из-за того, что впервые за много дней он хоть ненадолго забыл о печали. Но стоило ему вспомнить об этом, как тяжелая тоска опять навалилась на сердце.

      Однажды Ансоль осторожно нарушила его уединение.

      – Брат. Отец и матушка зовут нас в свои покои.

      На лице Науна отразилась легкая озадаченность: их семья никогда не отличалась крепостью и теплотой семейных уз, и на его памяти они собирались вместе лишь один раз – когда отец объявил, что Насэму пора жениться. Это случилось два года назад, и у Науна зародилось нехорошее подозрение, что и сегодня Владыка хочет огласить какое-то неожиданное и не очень приятное решение. Почему-то ему казалось, что оно непременно затронет его, Науна, который в последнее время вел аскетический образ жизни и отошел от государственных дел.

      В королевские покои они с Ансоль прибыли одновременно со старшим братом. Наун, редко встречавшийся с Насэмом, отметил, как тот повзрослел и возмужал.