Слишком поздно. Колин Гувер

меня, и я жалею, что открылась. Я ведь такого о себе еще никому не рассказывала. Пусть даже Эйса меня недостоин, стыдно, что я с ним только ради помощи. Стремно признавать эту правду вслух.

      Пиццерия будто осталась в другой жизни, так много успело случиться с утра. Да и Картер вдруг изменился. Это уже не тот Картер, что заигрывал со мной на паре, и не тот, что извинялся после обеда.

      Сейчас он какой-то… не знаю… совершенно другой. Он словно все это время притворялся, а сейчас показал свое истинное лицо.

      Он отворачивается и тяжело сглатывает.

      – Я уважаю твою заботу о брате, Слоун, но какая ему будет польза, если тебя убьют? В доме оставаться опасно. С Эйсой оставаться опасно.

      Я вздыхаю, смахивая единственную слезинку, что сумела пробиться.

      – Я делаю что в моих силах, Картер. Про всякие «если» думать некогда.

      Он утирает катящуюся у меня по щеке слезу.

      Эйса вот, сколько я ни плакала при нем, ни единой не смахивал.

      – Иди сюда. – Картер берет меня за руку, притягивает к себе и сам подвигается ближе. – Иди сюда, – ласково шепчет он и гладит меня по голове. Прижимается к макушке теплой щекой.

      И все, он больше ничего не делает.

      Не просит прощения. Не врет, заверяя, что все будет хорошо, ведь оба мы знаем, что хорошего лучше не ждать. Он не дает обещаний, как Эйса, которых не сдержит. Он просто хочет меня утешить. И ему это удается.

      Я придвигаюсь ближе и слушаю, как часто бьется его сердце. Закрываю глаза и пытаюсь припомнить, когда и кто в моей безумной и просранной жизни обо мне заботился. Картер первый. Двадцать лет на этой планете живу, и наконец появился человек, которому на меня не плевать.

      Я впиваюсь пальцами в его футболку, прижимаюсь плотнее. Хочется свернуться калачиком и чтобы это ощущение никогда не кончалось. А он слегка целует меня в макушку.

      Мы сидим, держась друг за друга так крепко, будто от этого зависит судьба всего мира.

      По тонкой ткани его футболки расползается влажное пятно от моих слез. Я и сама не знаю, почему плачу. Может, потому, что до этого момента даже не представляла, каково это, когда тобой дорожат. Когда тебя уважают. Когда о тебе заботятся.

      Никто не заслуживает жизни, в которой до тебя никому нет дела, даже родителям. А другой я не знала.

      До этого момента.

      Глава шестнадцатая

      Картер

      Я закрываю глаза, пока Слоун тихо плачет в моих объятиях. Держу ее до тех пор, пока сумерки не сменяются ночью, а на бледном небе не раскидывается звездный покров.

      В нашу сторону едет какая-то машина… и скрывается в темноте. Как бы нас не увидели Эйса или Далтон.

      Не стоит тут засиживаться.

      Слоун права, мне ее не спасти. Я бы и рад, но мы оба связаны по рукам: я не смею провалить дело, которое важнее наших с ней жизней, и ради помощи ей одной не вправе пожертвовать тем, для чего проник в дом Эйсы. Уйти Слоун должна сама, едва у нее появятся деньги.

      Каждым своим невинным жестом – взяв ее за руку,