Письма к Безымянной. Екатерина Звонцова

багрово-белый срез могучего горла. Он открывает глаза только секунд через десять, от новых воплей, – и звериное море тащит его вперед. Лис уже достал трофей и, держа за парик, высоко поднял на вытянутой руке.

      С неба падает крупный мокрый снег, но оседает уже не на серую слоновью кожу, не на уши, обвисшие мертвыми флагами. В руке палача человеческая голова; лицо мужчины точно скроено из двух: полные щеки и крупные мягкие черты; хищный нос и надменные веки. Глаза смотрят на Людвига – блекло-голубые увядшие незабудки.

      Палач бросает голову к ногам и размазывает кровь с ладони по своей морде. Хвост поднимает еще облачко снега – и лис окутывается бураном. Барабаны больше не бьют, но от звериных голосов сильнее закладывает уши. Задние ряды напирают на передние, кто-то кого-то пихает – и вот уже многие лезут через ограду ямы, спешат вниз, вопя, сминая и расталкивая орлиный конвой.

      – Я хочу запомнить!

      – И я!

      – Да здравствует нация!

      – Мне хобот, хобот!

      Они продолжают видеть зверя. Людвиг закрывает лицо руками, чтобы не видеть ничего.

      Никто никого не останавливает. Неважно, что такая толпа не поделит один труп. Каждому нужен ошметок кожи, обломок кости, осколок бивня – или хоть капля крови, которой можно обтереть лоб и губы. Звери отталкивают друг друга когтями и клювами, крупные отшвыривают маленьких. Собачонке в красной юбке перебили хребет еще на спуске; она слабо дергается, пока на нее не наступают в третий раз. Яма – целиком, а не только залитое кровью место казни – похожа на бойню, полную шевелящихся тел.

      Людвиг с усилием выпрямляется, вдыхает промозглый воздух, растирает закоченевшими ладонями лоб и веки. В ушах все еще стучит, мир пьяно качается и дрожит. Хочется бежать. Или найти снег почище, упасть на колени, хорошенько омыть лицо и руки, пусть на них и нет крови. Но вдруг он осознает, что остался над ямой не один.

      Высокая женщина замерла по другую сторону, точно против него. Незнакомка еще не стара, и у нее человеческое лицо, которое не может скрыть тонкая, терзаемая ветром вуаль. Худая, с пышной прической и прижатыми к груди руками, она смотрит вниз. Бледная; темные губы дрожат в беззвучном плаче, но она не вытирает слез – только пальцы сцепляются все крепче. На безымянном – кольцо с синим камнем-сердцем. Этот чистый сапфир – единственный яркий всполох, кроме кровавых клочьев на дне ямы. Камень мерцает, точно далекая звезда; ярче только мокрые глаза незнакомки. Она поднимает голову к небу.

      Примечания

      1

      Das Wohltemperierte Klavier – сборник клавирных