Придет серенький волчок. Юлия Евдокимова

оробев, тихо спросила Дамиана, а нет ли тут противоречия, что и католиков елеем помазали?

      Тот улыбнулся:

      – К Святителю Василию Острожскому идут за исцелением независимо от конфессии, и христиане, и мусульмане.

      – Ничего себе!

      – Далеко в горах Черногории есть древний монастырь. Как раз там, куда мы едем. Но пока снег не сошел, туда не доберешься, дай Бог к июлю. В том монастыре есть необычная фреска: стоят рука об руку христианин и мусульманин.

      – Как это? – окончательно разбились на мелкие кусочки все Сашины стереотипы.

      – Мусульманин- это мальчик из боснийской сербской семьи Соколович, который был отобран у родителей в порядке «девширме» – принудительного набора способных юношей-христиан – и обращен в ислам. Мехмет Соколлу-Паша, такое имя получил мальчик, вырос сначала до поста сокольничьего, а потом стал Великим Визирем трех султанов, фактически управлял империей на протяжении долгого времени. Но он никогда не забывал о своих корнях. Именно он стал вдохновителем строительства знаменитого моста через Дрину в Вышеграде между Сербией и Боснией, увековеченному в романе нобелевского лауреата Иво Андрича. Он помог своему брату, выбравшему монашество, стать первым сербским патриархом, когда был восстановлен Печский патриарший трон в 1557 году… Пятьсот лет на фреске древнего монастыря стоят рядом два брата – православный патриарх и мусульманский Великий Визирь, неожиданный символ того, что две веры могут жить в мире, бок о бок.

      – Офигеть, – только и сказала Саша по-русски, а Дамиан по-русски же ответил:

      – Это Балканы!

      Девушка только тут заметила, что машина давно остановилась, из другого автомобиля все уже вышли, и ждут лишь их. Застеснялась, выскочила, огляделась.

      Уходила вдаль аллея между высокими деревьями, вымощенная булыжником площадь расстелилась перед высоким строгим каменным зданием и простой колокольней.

      – Где мы?

      – А мы, собственно, в Острожском монастыре. Там, наверху, церковь и мощи, а здесь сам монастырь, куда туристам и паломникам вход закрыт.

      Настоятель монастыря игумен Сергий прошествовал по двору, как военный – чеканя шаг, показалось даже, что по-военному опоясана ряса портупеей, а не поясом. Как узнали позже гости, когда-то он дослужился до чина полковника сербской армии.

      Их пригласили в полутемный зал, усадили за стол, поставили перед каждым стакан воды. И пошла по рукам чаша с абрикосовым вареньем. Каждый зачерпывал, съедал ложку варенья, запивал прохладной водой и передавал чашу дальше.

      – Традиция, – шепнул отец Коста, – традиция Острога.

      А дальше как по команде включились звуки: разговоры, шутки, появилась на столе бутылка «шливы» – сливового сербского самогона, за ней нехитрые закуски. Языки смешивались, одновременно говорили по-сербски и по-русски, по-английски и по-итальянски, уже непонятно было, кто кому переводит.

      – Я вообще удивляюсь, как он приехал,– говорил игумен,– с его-то занятостью. Прямо