Далеко-далёко. Андрей Андреевич Вознин

космического флота Земной Федерации. А сколько за эти времена сменилось вахтенных – начиная с древних финикийцев и заканчивая нашей нынешней пересменкой – даже представить страшно. Но приятно осознавать себя на вершине этой бесконечной людской пирамиды.

      Благополучно передав бразды правления «Индигиром» в надёжные руки второго пилота Евгена, я спокойно направился на камбуз перекусить. Собачья вахта, она и есть собачья – полный желудок перед сном удовольствие ниже среднего, но не ложиться же натощак, в самом деле! Я всё-таки штурман дальнего космоса первого класса, со всеми вытекающими.

      – Тимофей, чего желаете?

      Современные коки давным-давно перестали быть людьми, а приготовление пищи в виде варки и жарки осталось в далёком прошлом – пищевые принтеры, обладающие неплохим встроенным интеллектом, теперь и кок, и собеседник для развлечения жующего экипажа. В дальних переходах команда в полном составе собирается лишь обсудить решения триста двадцать второго партийного съезда. А так, в лучшем случае за столиком могла оказаться лишь пара человек. Но обычно здесь сидел кто-то один такой голодный. И потому простое человеческое общение вместе с пищей подавалось только от искусственного интеллекта. До чего дошёл прогресс – искусственная еда, искусственный собеседник. Ладно, хотя бы жёны ещё настоящие… Во всяком случае, пока… И не у всех…

      – А что есть поесть? Огласите весь список… Пожалуйста.

      – Абон, Абхазури, Авголемено, Агнес Бернауэр (торт)…

      – Стоп машина! Задний ход! – прервал я искусственного кока, пустившегося в перечисление бесконечного меню, которого декламировать хватит на весь долгий путь в полгалактики, – Я пошутил на счёт – огласите…

      – А-а-а… Смешно. Кинофильм «Операция Ы и другие приключения Шурика». Кинофильм снят на киностудии…

      – Прекрати! – поспешил я пресечь очередные побасенки, но уже от архивов киноиндустрии. Всё-таки кок запрограммирован на слишком буквальное исполнение одной из своих задач – обеспечить экипажу простое человеческое общение. Наши инженеры даже отключили объёмную визуализацию его лица – кок не так раздражающе действует в виде бестелесного голоса.

      – Два куска белого хлеба с маслом и зелёный чай.

      – Овсянку?

      – А чего не добавляешь – сэр? – Не смог удержаться, чтобы не залезть под виртуальную кожу.

      – Овсянка, сэр! – ожидаемо провозгласил кок в стиле ветхозаветного Бэрримора.

      – Сам ею питайся! – в ответ хмыкнул я.

      – Но…

      Ежедневная пикировка со слишком прямолинейным коком послужила приятным завершением сегодняшней вахты. И откушав два бутерика с маслом, я направился в каюту.

      Небольшие размеры ремонтного корабля дальнего космоса «Индигир» предоставляли экипажу совсем миниатюрные жилые пространства – этакие пластиковые короба, ничем существенно не отличавшиеся от глиняного пифоса Диогена. Разве что индивидуальные. Ну, так и Диоген жил в индивидуальной таре. Но на поспать места более чем достаточно. И даже кое-какие личные вещи рассовать в рундук. И с мыслями о древней Греции я покойно закрыл глаза…

      Вырвал из мягких лап Морфея оглушительный рёв аварийного ревуна. Что за… Я вскочил, и ещё плохо соображая что и как, схватил подмышку комбез, ПДА и прямо в трусах кинулся в рубку. Пока бежал, гадал, что могло приключиться – пожаром не пахло, разгерметизации не ощущалось, да и сам корабль не трясся в предсмертных судорогах. Вообще, ремонтники очень надёжные корабли, и на моей памяти никаких серьёзных происшествий с данным типом не случалось.

      Когда забежал в рубку, там уже присутствовали оба пилота, пристёгнутые к ходовым креслам, и механик у технических экранов. При том все в скафандрах. Первый пилот Семён, он же командир «Индигира», кивнул мне:

      – Быстро снаряжайся и пристёгивайся, у нас критическая ситуация.

      В чём её такая критичность, я интересоваться не стал – когда пилоты за пультом управления, лучше их не отвлекать пустыми расспросами. Быстро втиснулся в скафандр, пристегнулся на штурманском месте, проверил диспозицию по картографическому экрану. Ничего там такого уж страшного не заметил и тихо спросил у механика:

      – Гера, что там?

      – Идёт девятибалльная гравитационная волна. Удар придётся через три минуты.

      Я тихо присвистнул. Если в обычной метрике гравитационные волны ещё надо поискать, то в ноль-пространстве сколько-нибудь мощная она вполне способна наломать дров из нашего корабля, что уж говорить о девятибалльной – этакой аналогии девятого вала для древних мореходов.

      – Успеваем выйти? – спросил чисто риторически – и так ясно, что не успеваем.

      Гера лишь печально помотал головой.

      – Экипажу приготовиться. Закрыть забрала шлемов!

      Я щёлкнул в ответ шлемом и почувствовал лёгкое давление на ушах. Герметичность на высоте, только вот спасёт ли она? Большой вопрос. А если и спасёт, то куда нас выкинет? Я, как штурман, могу сейчас лишь очень приблизительный район назвать – плюс-минус пара парсеков.