Кодекс боя. Александер Дарвин

в день, и вы переживете архивариуса. – Она улыбнулась, жестом предлагая на выбор набухшие, пульсирующие от спелости плоды.

      Ближе к середине проулка, когда крики торговцев уже начали стихать, Мюррей остановился перед обшарпанной дубовой дверью. На выцветшем навесе проступало изображение желтоглазой летучей мыши с оскаленными зубами.

      В «Летучей мыши» воняло пролитым пивом и потом. В заведении толпилась обычная публика – гривары и патроны работяг-грантов. Сюда же заглядывали мерки в надежде подхватить контракт на работу, сборщики – передохнуть после посевного сезона в степи, перепачканные землекопы с ближайших рудников.

      Со стареньких лайтбордов «Обзора», висящих на дальней стене, слетал пронзительный голос комментатора:

      – А теперь… прямой репортаж из столицы Эзо, с великолепного стадиона «Олбрайт»…

      Единственное, что объединяло представителей разных родов, это поединки, демонстрируемые «Обзором». Хотя большинство живущих в Подземье считались гражданами Эзо, их предпочтения в большей степени определялись ставками, которые они делали.

      Большинство посетителей «Летучей мыши» не отрывались от экранов. Некоторые с трудом сохраняли вертикальное положение в окружении пустых бутылок и едва не падали со стульев. Два покрытых коркой грязи гранта восклицали, когда Мюррей проталкивался между ними, направляясь к бару:

      – У Фегара короткий рич! Нет, моего парня ему не одолеть!

      – Ты что, приятель, нейро перебрал? Он завалил Самсона, а уж тот-то в десять раз круче этого!

      Умом и сообразительностью гранты не отличались. Их выводили с прицелом на тяжелый физический труд и использовали в горнодобыче, транспортировке грузов, сборе урожая, расчистке и уборке территории. Хотя Мюррей частенько задавался вопросом, не питие ли их настоящий талант. Впрочем, сам он ничего против грантов не имел – они занимались своим делом и никому не мешали. Не лезли в жизнь гриваров. Не манипулировали и оставались в тени. В отличие от даймё.

      Высокий, жилистый бармен с кожей цвета обсидиана полировал стойку. Левая сторона его лица провисла, лысина блестела от пота. Подойдя ближе, Мюррей поймал взгляд единственного видящего глаза.

      – Самый лучший местный эль.

      Мужчина налил кружку единственного имеющегося в наличии эля, и половина его лица растянулась в широкой ухмылке.

      – Старина гривар, каким ветром занесло тебя в мое чудесное заведение в этот солнечный день в Глуби?

      Сделав глоток, Мюррей смахнул с губ пену:

      – Каждый год, Андерсон, одно и то же. Поваляться у горячих ключей, выгнать с потом все заботы. Заглянуть на недельку в «Дом куртизанок», да и назад – в Верхний мир, в особняк на Адар-Хиллз.

      Андерсон усмехнулся и, перегнувшись через стойку, обменялся с Мюрреем крепким, запястье к запястью, рукопожатием.

      – Рад тебя видеть, дружище. Хотя ты теперь еще уродливее, чем я помню с последней встречи.

      – Да и ты тоже. – Мюррей скорчил