ESCAPE. Приют. Алиса Бодлер

с собой. По крайней мере, так это выглядит. Но мне он говорил, что на деле игру всегда начинает его… воображаемый товарищ. В этом нет ничего удивительного, учитывая возраст мальчика, однако меня всегда пугало то, что он описывает своего друга как… тень взрослого мужчины в плаще.

      Водянисто-голубые глаза сестры тронула странная пелена сомнения.

      – Присядьте, – вдруг предложила она, указывая на коричневый диван с мягкой обивкой. Сверху покоился плед болотных оттенков, который, как могла поспорить мисс Мертон, скрывал собой пятна, въевшиеся в ткань от старости. – Я принесу чай.

      – Может быть, я помогу? – инициативно предложила Мертон.

      – Нет, присядьте, – значительно тверже повторила послушница.

      Соцработница скромно приземлилась на краешек и принялась осматривать главную комнату в доме. Два кресла в тон главному предмету мебели, высокий торшер с желто-грязной бахромой по краям, два книжных шкафа и круглый журнальный столик в самом углу. Последний был заставлен иконами, молитвенниками и свечами. На стене – прямо над всей грудой священных артефактов – венцом творения располагался деревянный крест.

      Если бы женщина не знала, где находится, то непременно решила бы, что угодила прямиком на лет пятьдесят назад: каждая деталь интерьера кричала о том, что здесь словно живут пожилые люди, а не дети. Ни привычного для ребят бардака в общем пространстве, ни игрушек, ни даже телевизора!

      Сестра Александра вернулась к гостье с подносом. Чай и печенье были поданы в таком же, как и все вокруг, старомодном сервизе.

      – Вы сказали «Боузи», – как бы невзначай затронула эту тему настоятельница. – Но по телефону упомянули, что у мальчика имени нет.

      – О, да, знаете, это некая моя вольность, – мисс Мертон криво улыбнулась. – Я сама его выбрала. Не уверена, что оно понравилось Малышу, но… Оно такое же необычное, как и он сам. Почему бы и нет?

      – Это имя связано с грехом, – так же бесцветно, как и до этого, констатировала сестра Александра. Казалось, она привыкла реагировать на все сложные для нее вопросы именно таким образом.

      – Я не… – соцработница потупила взгляд. – Не вкладывала этого.

      – Пусть так.

      Неловкая пауза заполнила помещение, так отчаянно напоминающее временную капсулу. От этого чувствовалось, как невидимая пыль и чужие воспоминания начинают оживать в тишине и морочить присутствующим голову.

      Возможно, послушница тоже чувствовала нечто подобное, а потому разбила молчание первой:

      – Вы обратились по адресу, – вдруг загадочно улыбнулась Александра. – Блага мирские нам чужды, но кое-что особенное у нас все же есть.

      – О чем вы? – ощущение того, что в окружающем пространстве гуляет невидимый сквозняк, никак не покидало мисс Мертон.

      – Как мальчик попал к вам? – собеседница ушла от вопроса, становясь все более настойчивой. – И многое ли известно опеке о его прошлом до попадания в программу?

      Соцработница