Бульдог. Хватка. Константин Калбазов

ничего не видел, парень. Тебе просто не повезло повстречать тех, кто по-настоящему тебя полюбит и никогда не предаст.

      – А ты? Если бы ты поехал со мной? Ты бы меня не предал?

      – Нет, парень.

      – Мне так многие говорили, но все врали.

      – Может, им ты дал не так много. Как можно предать того, кто подарил тебе второй шанс на жизнь? Может, такие и есть, но это не про меня.

      – И я должен тебе верить?

      – А ты веришь, что если бы я не остановился, то мы непременно вернулись бы к тебе?

      Парнишка задумался. Меж бровей пролегла столь неестественно выглядящая на таком молодом лице морщинка. Губы сжались в тонкую линию. Он словно прислушался к своим ощущениям.

      – Верю.

      – Но я этого не стал делать. Не так ли? Я решил остаться в этой пустоши и пожелал тебе счастливого пути, по твоему выбору. Так что можешь не сомневаться – там у тебя будет хотя бы один, кто никогда и ни за что не предаст. И еще. Только там ты сможешь воздать всем, кто был рядом с тобой, по заслугам, а не беспомощно наблюдать за ними и грызть от отчаяния ногти. Но сейчас ты должен сам решить, по какому пути ты пойдешь. Их у тебя два, и оба открыты. Один несет боль и труды, но позволит все расставить по своим местам. Второй сулит покой и любовь сестры, но не позволит тебе сделать ничего.

      – Садись, – вдруг решительно произнес Петр после продолжительного раздумья.

      – Я не поеду к твоей сестре, парень, – медленно покачал головой Буров.

      – А мы не к сестре. Садись, пока не передумал.

      Буров быстро забрался в сани и устроился рядом с молодым императором. Жаль, не его мерс, ноги не вытянуть. Ну да ничего, как-нибудь.

      – Держи. – Петр протянул ему вожжи, предлагая править.

      – Нет, парень. Решение твое, тебе и вожжи в руки.

      – Я боюсь, что отверну.

      – Решать тебе.

      – Ты правда не предашь?

      – Ни за что.

      – Господи, спаси и помилуй! – Парнишка истово перекрестился, как могут только верящие искренне, всем сердцем и душой. – Н-но, залетные!!!

      Лошади пошли разом и очень быстро набрали скорость. Студеный ветер обдал тело, с легкостью забираясь под одежду и заставляя ежиться. Буров глянул на Петра. Как видно, и тому сейчас было холодно, но вид решительный. Упрям. Не отвернет…

      – Я все вспомнил, – глядя в одному ему ведомую точку, задумчиво произнес Петр.

      «Я догадался», – с легкой ехидцей произнес Буров.

      – Твоя работа?

      «А ты как думаешь? Моя, конечно. А то как бы я тебе образы разных машин передавал бы, словами всего не расскажешь. Надеюсь, теперь понимаешь, отчего я не стал тебя подменять собой?»

      – Теперь понимаю. Хотя сомневаюсь, сумел бы я двадцать лет прятаться по задворкам.

      «Тебе труднее, потому как ты император, – с показной важностью произнес Буров, – а мы так, мышки серые».

      – Зачем ты так, Сергей Иванович. Да я тебе куда больше обязан, потому как это ты меня к жизни вернул.

      «В тот