Дети войны. Влада Медведникова

людей, сломленных войной и потерями, заблудившихся среди видений и боли. Но как могло с Мельтиаром случиться такое?

      Не отпуская его руки, я направилась вперед, к деревне, спрятавшейся за горизонтом, – и Мельтиар пошел следом за мной.

      – Тебе скажут, – проговорил он, – что ничего не выйдет. Но не слушай. Мы должны сражаться. Я отброшу их. Уничтожу их.

      – Ты уже их уничтожил! – возразила я. – Мы победили.

      – Я уничтожу их, – повторил он, глядя в небо, а потом снова спросил: – Ты пойдешь со мной?

      – Да, – сказала я.

      Я шла с ним, через вереск и пыльное бездорожье, и вокруг не было ни души, словно весь мир опустел.

      3

      Я слышу свой голос, понимаю слова, но смысла в них нет. Они доносятся с края земли, реальность расплывается пятнами, яркими и тусклыми. Я далеко, среди невидимых звезд, в холодной бездне.

      – Есть пять миров, – говорит мой голос, – и мы к юго-западу от сердца льда. И если отправиться в путь, если переплыть море…

      Эти слова так бессмысленны, что я замолкаю. Явь проступает вокруг меня, очертания становятся ясными, предметы обретают плотность и вес.

      Закатный свет падает на деревянную поверхность стола, окрашивает его золотисто-алым, касается моей ладони. Мои пальцы сжимают чью-то руку: тонкую, но сильную, загорелую. Чужая тревога дрожит и звенит в моей ладони, вливается в душу, стремится к сердцу.

      Я поднимаю взгляд и вижу девушку. Вечернее солнце в светлых прядях волос, глаза темные и теплые, ищущие. Печаль таится в них, но не может вырваться наружу. Эта девушка сильная, как любой воин. Она сидит за столом напротив меня, ее рука в моей руке, а рядом лежит оружие: черные стволы, металл, пропитанный магией и памятью о войне.

      Девушка ловит мой взгляд и словно светлеет. Тревога в ее крови на миг вспыхивает ярче и тает, сменяется радостью, живой и прозрачной. Будто появился путеводный луч, больше не нужно блуждать во тьме.

      Так и есть, ведь она – мой предвестник.

      – Кто ты, предвестник? – спрашиваю я.

      – Тебе лучше! – Ее голос такой же теплый, как взгляд. Она спохватывается, добавляет поспешно: – Я Бета. Тарси-Бета.

      Бета – «маленькая звезда». Это значит, ее звезда еще не зажглась на небе или ее имя еще неизвестно. Просто – маленькая звезда. Золотая, как солнечный свет. Перед ее именем – имя куратора, чтобы отличить ее от других маленьких звезд.

      Но все они разные, и ее невозможно ни с кем спутать.

      Мысль привычно скользнула, стремясь коснуться моих предвестников, всех их, каждого, – и замерла.

      Бете нельзя быть тут, нельзя говорить со мной. Никому нельзя.

      – Почему ты здесь? – спрашиваю я. – Приговор отменили?

      – Приговор? – повторяет Бета и хмурится чуть заметно.

      Что мой голос говорил ей, пока сам я блуждал за краем мира? Она смотрит на меня внимательно, беспокойство вновь искрится в ее пальцах.

      Я пытаюсь вспомнить приговор дословно, хочу повторить его вслух. Но память, словно ветер в железных лопастях, разбивается на сотни потоков. Я пытаюсь удержать хоть один, но не могу.

      Мое