Как на вулкане. Джанис Мейнард

унять дрожь в коленях, когда заметила, как напряглись его мышцы под рубашкой оттенка темной ржавчины – под цвет его глаз.

      – Спасибо.

      Он повесил мокрую куртку на спинку стула:

      – Тебе известна фраза «Она слишком себя любит и лелеет»?

      Аннелиз пожала плечами:

      – Я планирую пробыть здесь несколько недель. Мне следует выписать тебе чек за доставку багажа сверх нормы?

      Он долго-долго на нее смотрел, потом выдал:

      – У тебя острый язык.

      – А у тебя завышенная самооценка!

      – Что в чемоданах? – Он принял воинственную стойку.

      – Книги, ноутбук, закуски, нижнее белье… – Она жестом указала на набор чемоданов от Луи Вуиттон, подаренный ей дядюшкой после защиты диплома.

      Аннелиз признавала – конечно, она несколько избалована. Но это не значит, что невыносимый Сэм Эли имеет право ее критиковать.

      – Закуски?! – Он прислонился к противоположной стене, приняв такую же позу, как Аннелиз.

      – Я обожаю шоколад. Ну, подай на меня в суд! Шоколад из Люцерна, который я купила после Рождества, лучше секса.

      – Значит, ты занималась не тем сексом.

      На этот раз Аннелиз открыла рот. Она почувствовала возбуждение и ощутила, как напряглись соски…

      Наконец она подняла повыше скрещенные на груди руки:

      – Ты флиртуешь, что ли? Или правда ждешь, когда я буду спорить?

      – Ты права, – спокойно и медленно ответил он. – Коллеги не обмениваются неуместными замечаниями.

      – Я не твоя коллега! – парировала она. – Я работаю на твою бабушку и дедушку.

      Сэм выпрямился и подошел к ней ближе:

      – Прости меня за прошлое, Аннелиз. Иначе мы будем вечно грызть друг другу глотки.

      Она уставилась на его загорелую кожу, и у нее учащенно забилось сердце, вспотели ладони.

      Проведя языком по пересохшим губам, Аннелиз посмотрела мимо Сэма на антикварные часы его деда, стоящие у подножия винтовой лестницы.

      – Странно, ты так и не нашел образец женственности, который мне описывал. Ну, такую кроткую, тихую и послушную женщину… – При этих словах она снова вспомнила тот ужасный вечер, и у нее заныло в груди.

      Сэм выругался и положил большие теплые руки ей на плечи:

      – Посмотри на меня, принцесса. Мне очень жаль. Я наговорил тебе лишнего в тот день. Я молол чепуху, чтобы выбраться из щекотливой ситуации. Да, ты мне нравилась. Но ты просто мной увлеклась, вот и все. Я сказал – мужчина должен сделать первый шаг… Ну, думаю, я хотел убедиться – ты больше никогда и никому не станешь бросаться на шею. Я не желал, чтобы ты страдала после того, как какой-то негодяй воспользуется твоей наивностью, а потом… бросит.

      Его теплое дыхание касалось ее лица. Она не осмеливалась посмотреть ему в глаза. Аннелиз чувствовала себя слишком уязвимой и злилась, потому что на самом деле совсем не такая! Она выросла в огромном доме с двумя братьями, тремя двоюродными братьями, дядей и отцом. И очень рано перестала играть в девчачьи игры…

      Аннелиз лазала по деревьям, играла в футбол,