Западня для лорда. Маргарет Макфи

самоубийство, этому пора положить конец, – заявил Найт.

      Линвуд покачал головой:

      – Появятся вопросы и стремление раскопать что- то в прошлом. Боюсь, во время расследования может всплыть то, что должно оставаться скрытым.

      – Этот ублюдок даже из могилы не перестает доставлять нам неприятности.

      – Возможно, вам лучше уехать из города. Отвези Мэриэнн на зиму в деревню.

      – Принимая во внимание происходящее, нам будет лучше здесь. Если правда выплывет наружу…

      При этих словах лицо Линвуда будто окаменело.

      – Не выплывет. Я прослежу за этим.

      Мужчины обменялись взглядами. Они не жаловали друг друга, но были вынуждены действовать заодно.

      – Ты меня ни о чем не спрашивал, – сказал Найт.

      – И ты меня тоже, – отозвался Линвуд. – Будет лучше, если мы оставим все как есть. Ради блага Мэриэнн.

      Найт угрюмо кивнул.

* * *

      На следующий вечер после похода Линвуда с семьей в театр Венеция появилась на балу у Фоллингхема. Она выискивала Линвуда в толпе гостей и не заметила приближения Хоувика.

      – Венеция, – произнес он низким собственническим голосом, от которого у нее тут же упало сердце.

      – Ваша светлость.

      Она присела перед ним в реверансе, взгляд Хоувика немедленно скользнул по ее груди.

      – Ах, ну к чему эти формальности между нами.

      – Они необходимы, я не хочу оскорбить вас, – ответила она.

      – Как будто тебе удастся это сделать. – Он изогнул бровь. – Разве мы не друзья?

      – В той мере, в какой вообще возможна дружба между мужчиной и женщиной.

      Он рассмеялся. Венеция улыбнулась в ответ тщательно отрепетированной улыбкой, содержащей легкий намек на кокетство.

      – Тебе нравится бал?

      – Да. Роскошный прием, ваша светлость.

      – Меня зовут Энтони. Я бы хотел, чтобы ты называла меня по имени.

      Она снова улыбнулась, будто соглашаясь, но не сделала того, о чем он просил.

      – Лорд Фоллингхем сильно потратился.

      – Этот бал не шел бы ни в какое сравнение с тем, какой дал бы я в твою честь.

      – Мы уже говорили об этом.

      – Исполни же мой маленький каприз, – прошептал Хоувик.

      Улыбнувшись, она посмотрела ему в глаза:

      – Вы же знаете, что я потакаю лишь собственным капризам.

      – А ты жестокая женщина, Венеция.

      – Зато откровенная.

      Он рассмеялся:

      – Возьми меня под руку, давай пройдемся по залу.

      Несмотря на антипатию к заносчивому Хоувику, Венеция взяла его под руку, позволив пройтись по бальному залу. Она была полностью уверена в том, что держит ситуацию под контролем, но, когда они проходили мимо небольшой комнаты, в которой Фоллингхем выставлял свою коллекцию предметов античности, Хоувик сделал быстрое неожиданное движение и увлек ее туда, прежде чем она успела понять, что происходит.

      – Ваша светлость! Я возражаю.

      Всю свою жизнь Венеция всячески избегала подобных ситуаций,